Опиат Ж (СИ)

Очарование Её глаз, бойкие локоны, грудь, бедра... Ками повезло родиться красивой. Достоевский, Кафка, Сартр... Ками не повезло стать замкнутым в себе социопатом. Ей говорили комплименты -- Она бежала прочь. Пришло время, бежать стало не от кого. И вот сейчас, когда плечи и спина жаждут хоть минутного отдыха, снова нужно бежать. Вот только ноги стали совсем каменными.

.

.

"Что ты тут делаешь?" - голос Её обрел непривычный Ей самой окрас. Или Она так давно не говорила вслух, что забыла, как он должен звучать. Грубый, и громкий и хриплый, смятый, как испорченный бумажный лист. Ладони сжались в кулаки, кулаки застыли в готовности ударить. Беззвучно заскрежетали зубы, а в голове Её повисла ожидающая ответа тишина. Ассар спустя минуту спросил тоже самое: "Что Ты тут делаешь?". Оморозовелый ветер из открытой входной двери заставлял ежиться. Ноги Ассара потеряли спокойствие, поднимая то одну, то вторую. Пастернак, зажатый в руке, прикрывающий наготу, завертел головой в покрывающейся стыдливым потом ладони. Ками посмотрела в гипсовое лицо Бориса Леонидовича, оно, извечно покрытое печалью, теперь обрело черты отвращения. "О, знал бы я, что так бывает, когда пускался на дебют..." - бездвижно прошептали губы поэта. Его щеки оказывались все ближе и ближе к повисшим заросшим телесам. Уже задевая ухом, и вот-вот придет момент, когда коснется ртом. Ками должна была спасти классика, и всю культуру вместе с ней: мощным ударом ноги Она вмазала прямо по Пастернаку. Поэт передал виском импульс в тело Ассара. Тот скривился в китайский иероглиф выронив гипсовый бюст. От удара, от падения с лица Пастернака откололась бровь. Внутри он оказался чисто белым. Тем противней был вид его снаружи: что сделал с ним мир! Грязь, смола -- чернь. Классик теперь не терял отвращения в лице. Ему самому было противно быть таким. Однако внутренняя чистота никуда не делась. Нужно было разбить это лицо, чтобы понять это. Ками думала об этом всего секунду. В следующую Её охватили сомнения о поступке: оправдала ли цель средства. Осудили бы Её люди за столп литературы, от которого Её пришлось отколоть кусок? Осудил бы Её сам Пастернак? В третью секунду пришли мысли о повисшем половом члене, к которому она прикоснулась носком ботинка. Все предшествующие мысли в миг забылись.

.

"Какого черта?! Ну, ты и мразь!" - Ассар вопил, с надрывом переходя на визг. "Мразь?!... Ты в моем доме! Трешься отростоком о затылок гения! Ты..ты..Что ты вообще тут делаешь?!". Ассар пару раз прыгнул на пятках. Слегка разогнулся, оставив обе руки прижатыми к месту удара. Огляделся по сторонам: "Это ты называешь домом?". Ей стало стыдно. Она смотрела на голого грязного парня, сжимающего в руках свою мошонку, но стыдно было именно Ей. Диссонанс когнитивился. Мысленно Она убеждала себя перестать, однако щеки загорелись красным. Кровать, ведро, книжные столбы и запах гари -- это Её дом. Ками была в секунде от слез, Ассар их остановил: "У тебя есть какая-нибудь одежда?". Румянец отступил и сжатые губы залепетали обиженным тоном: "Тут нет никакой одежды".

"Что это вообще за чулан?" - он разогнулся в полный рост и пытался выглянуть в дверной проем, не сходя с места -- очевидно, способность ходить ещё не вернулась после удара. Ками даже обрадовалась этому вопросу. Ей очень нравилась эта история, точнее Её место в ней. Ещё ни разу не приходилось её рассказывать, но проговаривая в голове, Она чувствовала себя героем. "Это библиотека. Подсобное помещение. Остальное сгорело и.. я пытаюсь сохранить хотя бы эту её часть". Ассар уставился в стопки книг, посмотрел на отлеживающегося Пастернака, на ведро. Поднял взгляд к лицу Ками: "И справляешься, видимо, ты не очень?!". Руки его приподнялись, попытались всунуться в фантомные карманы на не надетых штанах. Проскользнув по бедрам, не обнаружив оных, Ассар осознал дурацкое свое положение и скрестил руки на груди. Уголки его рта нарисовали насмешку. Ками ударила ногой снова. Туда же. Без посредников.

.

.

"Вот. Приложи...эмм..к ушибу - Ками вынула из рюкзака запакованный в непрозрачный целлофан брикет -- он холодный. Должно стать легче". Ассар взял, не взглянув. Лицо его покрылось злобой, резкие движения рук кричали о жажде ударить Ками в ответ. Пересохшее горло кряхтело и с трудом вымолвило: "Спасибо". Ками поставила рюкзак у порога, посмотрела на Ассара, в голове Её вдруг завопил голос благоразумия: "Черт подери! Зачем ты пытаешься ему помочь?! Ты его убить должна, а не наоборот". Мысли выдавали трясущиеся губы. Ассар резко обернулся к ним, и они тут же сомкнулись в вишенку. "Тут есть вода? Я сдохну от жажды так. Хотя бы снега с улицы принеси...не идти ведь мне голым". Перспектива такой смерти Ассара, в которой Ками не пришлось бы ничего делать, некоторое время всерьез обдумывалась Ей, но жалость или манеры взяли свое. Она вышла и шаги Её несколько минут отзывались из открытой двери, из коридора, то прекращаясь, то набирая скорость, то близко, то далеко.