Описание Отечественной войны в 1812 году

Между тем неприятели перешли чрез Улу. 12 Июля прибыл в Бешенковичи Мюрат с корпусами, ведомыми им из-под Дриссы, и показались Французские отряды по дороге из Сенно в Бабиновичи. В виду неприятеля поздно уже было предпринимать марш на Оршу, почему 1-я армия должна была оставаться у Витебска и ожидать, пока успеет пробиться к ней Князь Багратион. На одной высоте с Мюратом шли из Глубокого корпуса Вице-Короля, Сен-Сира, гвардия и ехал Наполеон на Ушач и Бочейково. В Бешенковичах Наполеон переправился через Двину и, сделав 13 Июля обозрение, послал вперед Мюрата с кавалерией. За ним тронулись прочие корпуса; только Сен-Сир оставлен для наблюдения при Ушаче. Наполеон занимался распоряжениями к бою, от которого и Барклай-де-Толли не имел намерения уклоняться, полагая с часу на час, что ему возвестят о прибытии 2-й армии. Ожидая ее с живейшим нетерпением, Барклай-де-Толли узнал, с рассветом 13-го числа, что неприятель потянулся из Бешенковичей к Островно. Нужно было удерживать его сколь можно долее, для того чтобы имели в предмете не трогаться с Витебской позиции до соединения с Князем Багратионом. Графу Остерману велено идти к Островно и оттуда послать разъезды для узнания, как велики силы неприятеля, находившегося гораздо ближе к нашему лагерю, нежели у нас предполагали. 13-го поутру Граф Остерман выступил к Островно, с своим корпусом и полками Нежинским и Ингерманландским драгунскими и лейб-гусарским. Ингерманландские драгуны вскоре посланы влево для наблюдения; другие два полка шли в голове корпуса, имея при себе 6 орудий. Верстах в 7 от Витебска неожиданно увидели они Французский конный пикет, бросились на него и в преследовании опрокинули встретившиеся им дорогой разъезды, вместе с коими мчались до Островны, прямо на Мюрата, стоявшего там с двумя кавалерийскими корпусами и одним пехотным полком. Ядра и картечи посыпались на Нежинских драгун и на лейб-гусар. Многочисленная кавалерия вдруг атаковала их с разных сторон и привела в такое расстройство, что, возвращаясь назад, наши не попали на большую дорогу, но спасались как могли, вправо и влево по полям, и потом присоединялись поодиночке к корпусу. Шесть конных орудий, не отстававших от кавалерии в неосторожном ее налете, взяты Французами и были первыми трофеями Наполеона в России.

Услыша сильную канонаду, которой Мюрат встретил нашу конницу, Граф Остерман приказал пехоте прибавить шагу и, не доходя до Островно на пушечный выстрел, часу в 10-м поутру, поставил корпус поперек дороги, упираясь флангами в болотистый лес. Первые линии обеих пехотных дивизий, 23-й и 11-й, Бахметевых 1-го и 2-го, стали развернутым фронтом; вперед вывезены орудия; они тотчас открыли огонь, но сильно потерпели от превосходного числа неприятельской артиллерии. Мюрат начал кавалерийские атаки и усиливал нападение тем смелее, что надеялся быть скоро подкреплен пехотой, шедшей вслед за ним. Наши войска, скучавшие продолжительным отступлением, с жадностью воспользовались первым случаем сражаться. Атаки неприятельские были отражаемы мужественно, и по всей линии открылся неумолкаемый огонь артиллерии.

Вице-Король следовал за Мюратом и отправил пехотную дивизию для его подкрепления. Прибытие пехоты не дало перевеса неприятелю, по невозможности обойти позицию Графа Остермана с флангов, а с фронта отражал он атаки пушками и батальным огнем.

Главнокомандующий послал ему на помощь 1-й кавалерийский корпус Уварова, но Граф Остерман не счел нужным вводить его в огонь. За Уваровым шла 3-я дивизия Коновницына. Граф Остерман держался упорно и до 10 часов вечера не подавался ни шагу назад. Когда спросили его, что прикажет он делать в избежание вреда, наносимого некоторым полкам картечными выстрелами, он отвечал: «Ничего не делать – стоять и умирать». По прекращении огня, сражавшиеся войска остались на тех самых местах, где началось дело[98]. Барклай-де-Толли основательно полагал, как о том и доносил Императору, что на следующий день неприятель возобновит нападение на Графа Остермана и принудит его отступить к Витебску. «Здесь, – писал он, – взял я позицию и решился дать Наполеону генеральное сражение. Но между тем другая часть неприятельских войск из Борисова и Толочина идет к Орше и оттоль стремится к Смоленску, чтобы совершенно пресечь мое сообщение с Князем Багратионом, почему прошу Князя, чтобы он действовал решительно и быстро на Оршу и непременно занял это место, а без того все усилия наши будут тщетны и пагубны». «Поспешите сим действием, – заключил Барклай-де-Толли свое отношение к Князю Багратиону. – Защита Отечества ныне совершенно в ваших руках. Я уверен, что вы сделаете все, чего требует польза службы Его Императорского Величества. Я же отсель до тех пор не пойду, пока не дам генерального сражения, от которого все зависит»[99].