Описание послевоенных боев германских войск и фрайкоров. Вывод войск с Востока

Оба остававшихся в Литве штаба корпуса в последующие месяцы продолжали нести охрану на участках границы, ревностно занимаясь обучением и реорганизацией подчиненных им добровольческих формирований. Командование над ними приняли на себя генерал-майор граф Ламбсдорф (Ландверный) и генерал-лейтенант фон Эберхардт (Добровольческий резервный). После их укрепления и удаления всех неподходящих элементов из корпусов постепенно оформились самостоятельные смешанные бригады соответствующего размера: так, из Ландверного – бригады «Гродно» и «Олита», из Добровольческого резервного – бригады «Северная Литва» и «Южная Литва», из подчиненных 52-му генеральному командованию частей – бригада «Шавли». Окружная комендатура Сувалки образовала зародыш фрайкора «Дибич»[165]. Эти соединения, численность которых постепенно возросла с 25 до 30 тысяч человек, под общим командованием штаба Добровольческого резервного корпуса удерживали свои позиции вплоть до заключения мира. Только на юге в конце апреля по соглашению с поляками был оставлен Гродно. Боевые действия – за исключением описанных в другом месте боев бригад «Шавли» и «Северная Литва» – ограничились в основном рейдами патрулей и мелких передовых постов. Несколько более крупная операция бригады «Олита» (генерал-майор фон Пассов) 1 марта привела к изгнанию русских с их позиций у Дауги. Трудности, все еще возникавшие порой из-за спартакистских агентов и непокорных субъектов, которые, к примеру, периодически отказывались выходить на учения, были полностью преодолены энергичным вмешательством командования. Многократно возникавшие слухи о путче оказались беспочвенными.

Во время обострения ситуации накануне подписания мира[166] большая часть войск из Литвы была переведена в Западную Пруссию и там поступила под командование 17-го армейского корпуса.

Штаб Добровольческого резервного корпуса после заключения мира руководил процессом очищения территории Литвы южнее Немана, эвакуировав войска и запасы в полном спокойствии и без значительных инцидентов. После того как все добровольческие формирования были отправлены в свои гарнизоны, 15 сентября[167], спустя 10 месяцев после крушения, он, сумев выполнить свою неблагодарную миссию, был распущен.

VIII. Конец 8-й армии

8-я армия к началу революции [168]

Состояние войск 8-й армии к началу революции в целом можно описать теми же словами, что были использованы по отношению к частям остальных армий на Востоке[169]. 8-я армия подверглась большевистскому разложению в большей степени, в том числе в тылу, так как латышское и эстонское население еще с революции 1905 г. было в значительной мере заражено большевизмом[170]. К тому же в важнейших пунктах этой области – в Риге, Ревеле и Либаве – находились комиссии Советов, которые занимались якобы обменом пленных, а в действительности распространяли большевистскую пропаганду. Все попытки командования армии удалить эти комиссии с вверенной ему территории провалились из-за сопротивления правительства рейха.

Вторым источником разложения были флотские части в Ревеле, Виндаве и Либаве. По радиотелеграфу они еще 5 ноября получили известия о событиях во Флоте Открытого моря[171] и в военных портах на Родине и начали образовывать солдатские советы. Указание штаба 8-й армии Либавскому губернаторству немедленно и беспощадно подавлять всякие беспорядки, казалось, не нашло никакого отклика. 6-го числа сообщили, что там «офицеры флота ведут переговоры с матросами». В действительности Виннигу[172], впоследствии генеральному уполномоченному в Прибалтике, удалось еще раз воззвать к рассудку матросов. Виндавские матросы отправились по округе, распространяя революционную заразу, особенно в Митаву, а оттуда в Ригу. Ревельские матросы были совершенно большевизированы командой русского судна «Океан», уйти которому в свое время не дало Верховное Главнокомандование. Они братались с баварским ландштурмом и большевистскими адептами из местного населения.

То, что переворот в Прибалтике произошел столь быстро и столь радикально, следует отнести на счет воздействия матросов. Когда прибыло указание Верховного Главнокомандования о выборах доверенных лиц, события зашли так далеко, что придать им ход, желательный правительству, было уже невозможно. Формально процесс создания солдатских советов завершился последовавшим 23 ноября образованием Центрального солдатского совета 8-й армии, который поначалу выказал себя абсолютно здравомыслящим.

В остальном же стремление домой в 8-й армии было ничуть не менее сильным, нежели в остальных соединениях армий на Востоке. Из ее состава, особенно после отказа от операции против Петербурга[173], были отправлены на Запад все боеспособные дивизии и все относительно молодые офицеры и солдаты из остальных частей. Оставшиеся не имели никакого желания рисковать «своей шкурой» за дело, значения которого не понимали или не хотели понять.