С душевной радостью прочел я рескрипт государя, на имя Ваше 30 августа данный. Это правдивый голос всего Отечества за всю пользу, которую Вы принесли государственной будущности России в далекой Западной Сибири в течение Вашего десятилетнего многотрудного управления здешним краем. Благоволите принять и мои поздравления. Они истекают из тех же чувств душевного уважения, коими преисполнен весь край, Вами управляемый.
Но, ваше высокопревосходительство! Дошли до меня почти в то же самое время и слухи, что Вы уезжаете в Петербург с намерением сложить с себя заботы многолетнего управления Западной Сибирью, коей принесли Вы столько личных благородных жертв Вашими трудами, многими беспокойствами и самой тратой здоровья. Если это правда, то позвольте мне обратиться к Вам прямодушно и откровенно, ибо год кончается, а кто знает, сегодняшнее письмо может быть и последним, написанным мною к Вам в Омск.
Обращаюсь прежде всего к моему личному и так сказать домашнему положению.
Шестинедельная необыкновенная засуха, поразившая нашу Казанскую губернию в числе прочих, убила ныне все надежды, возбужденные весенними всходами хлебов. Из последнего письма сестры моей Екатерины Иринарховны из Москвы от 27 августа с прискорбием вижу я, что урожай нынешнего года вышел у нас очень плох. Между тем на имении лежит большой казенный долг в Московский опекунский совет, и по уплате процентов с частью капитала (чтоб не подвергнуться описи и продаже) средства наши на 1861 год очень стеснены, чтоб не сказать хуже! Между тем неизлечимая болезнь жены моей, мои хронические немощи, большие расходы при стольких переездах в нынешнем году и все еще продолжающаяся и здесь дороговизна от истощения запасов прежних лет очень стеснили и меня. Нынешнего казенного пособия и того, что присылает сестра, уже мало, чтобы покрыть долги и расходы совершенно невольные, из крайних обстоятельств, выше приведенных, истекшие. Это, по моему мнению, могло бы облегчиться одним: «если бы мне возвратили в виде милости удержанное у меня за пять лет половинное казенное пособие, а именно: за 1854, 1855, 1856, 1857 и 1858 года, по 57 р. сер. в год, всего 285 р. сер., что, присоединяя тоже удержанные за январскую треть прошлого года 19 р. сер., составило бы 304 руб. сер. Деньги очень для меня теперь значительные в моей нынешней нужде». О сем осмеливаюсь ходатайствовать я ныне пред вашим высокопревосходительством, если только сие сделать будет возможно.
Перехожу теперь к моему общественному положению. Посильные труды мои уже заслужили одобрение Ваше и удостоены, как сие мне объявлено предписанием господина тобольского гражданского губернатора от 7 марта сего года за № 107, представления в Сибирский комитет. Вместе с сим Вам угодно было тоже лично удостоить меня и временной денежной награды, от Вас собственно дарованной. Ныне сестра моя Екатерина Иринарховна в предпоследнем письме своем из Москвы же от 10 марта уведомляет меня, «что для возвращения мне потомственного дворянства на правах, дарованных моим товарищам 26 августа 1856 года, необходимы добрая аттестация и ходатайство Ваше»[19]. Значит, и в этом великодушию Вашему многое возможно.
Я изложил прямодушно и откровенно вашему высокопревосходительству все, о чем осмеливаюсь просить Вас ныне. Надеюсь, что Вы во внимание к моему домашнему и общественному столь тяжелому положению (насколько сие Вам будет возможно) облагодетельствуете меня вдвойне, покрывая, таким образом, самым благородным и достойным Вашего доброго сердца зыбвением все ошибки прошедшего!
С глубочайшим почтением имею честь быть, милостивый государь Густав Христианович!
Вашего высокопревосходительства покорный и благодарный слуга Ипполит Завалишин.
Тобольской губернии город Туринск,
октября 7 дня 1860 года.
Ваше высокопревосходительство Густав Христианович!
Имею счастие принести Вам мои усердные поздравления с наступившим новогодьем. Да сохранит Вас Господь на многие и многие лета для пользы вверенного Вам обширного края, коему Вы уже сделали так много добра и который так жизненно двинули вперед путем преуспеяния вещественного и нравственного! III отделение собственной его императорского величества канцелярии отношением к сестре моей Екатерине Иринарховне от 8 ноября прошлого года за № 1882 дало ей знать, «что мне разрешено печатать свои сочинения».
Таким образом, упрощается вопрос об издании тома «Популярного описания Сибири» и остается надеяться, что великодушное личное представительство Ваше в Сибирском комитете и у государя даст мне возможность окончить сей обширный труд к полному удовольствию Вашему.