Опиум

Душу отдать за то, чтобы быть благородной не только на словах.

Как люди любить и быть любимой, как люди искать идеальные чувства.

Глядя назад она вспоминала свою избалованную жизнь, прикрытую вуалью опия, и слезы горечи душили ее, ей хотелось убить всех, кто сделал ее такой.

Сумасшествие...

"Это проходит эйфория,-- подумала она,-- Теперь догнаться и все забыть?.."

Единое мгновение наконец пролетело. Память вновь загорелась внутри мозга тусклым светом.

Она почувствовала боль от воспоминаний так, будто это было физическое чувство. Что ее вызвало, она поняла мгновением позже -- поцелуй. Всего один поцелуй девятнадцатилетнего мальчика, который был эпизодом ее ночных скитаний по городу. Эпизод, который не стал ее идеалом. Кристально-чистая юность любовного пламени, бесследно исчезнувшая в прошлом.

Кто он? Где он?

Она забыла дорогу к подъезду его дома, как и к порогу его души.

Ей захотелось вырвать сердце, чтобы оно так не болело и удушить совесть, чтобы она так не мучила за беспечно утерянный шанс обрести, пусть и мимолетное, счастье.

Она вспомнила его черные глаза, будто гипнотизирующие, вводящие в негу страстного полузабытья, его прикосновения, когда он обнимал ее, вкус его нежных губ. Это была медленная пытка -- испытывать с оттенком обреченности тот же транс любовной истомы, который был тогда, в его объятиях, зная, что это никогда уже не повторится. Что было бы, если бы он любил ее?..

... Она почувствовала, что это -- конец. И она теперь умрет от тоски, если не придет новое начало, если не случится чуда.

Она так бездумно отказалась от любви, той единственной чистой любви, о которой всю жизнь мечтала. Что теперь останется?..

Только расставить точки.

x x x

Теперь, когда она осознавала свои чувства со стороны и видела себя сквозь окно стороннего мировоззрения, ей было все равно. Она не думала о последствиях, решив оборвать ту отвратительную игру, в которую сама себя втянула. Она не хотела, чтобы по ее вине испортилась еще одна человеческая душа; искупить свои грехи и очистить воспоминания, вызывающие омерзение; вылезти из болота на свежий воздух.

Она не думала, она видела.

Не глядя пройдя по коридору, Оливия открыла дверь. Молли сдавленно вскрикнула, в ее глазах была паника. Она попыталась вскочить с постели, но Ричард удержал ее. Он был, как и предполагалось по плану, спокоен и слегка надменен.

Оливия посмотрела в его глаза прямым взглядом уничтожающе и почувствовала за его маской душевные трепыхания, напомнившие ей корчи червяка, проткнутого булавкой.

-- А ты последователен, мой мальчик,-- произнесла она ледяным тоном.

-- Интересное кино,-- отозвался он,-- что-то забыли здесь, миледи?

-- То же, что и вы: игру в подлецов.

Он недоверчиво взглянул ей в глаза и понял, что что-то не так. Скандала не будет.

Точнее, предполагаемого скандала не будет -- готовится что-то похуже. Однако он решил дорого продать свою победу.

-- И кто же подлец, вы или я? -- ухмыльнулся он.

-- Проходящие мимо...

-- Я перестаю вас понимать,-- ответил он, хотя ему начинало становиться жутковато.

--... Люди в белых одеждах.

-- Оливия, детка...

-- Молли, а ты не смотрела ему в глаза? -- внезапно прервала она его, обратившись к его партнерше.

Та была в полном замешательстве и в состоянии полушока. Оливию, впрочем, это мало смутило.

-- Так загляни, загляни,-- продолжала она,-- открой себе этот мир "сладких извращений", из которых создается вся "оригинальная любовь"!

-- Оливия, прекрати строить из себя идиотку.-- перебил ее Ричард.

Молли вновь сделала попытку встать, но он ее снова удержал.

-- А, вот как ты обломался, котик, когда я не полезла выцарапывать тебе глазки!..

-- Оливия!..

-- Конечно, это лишило тебя возможности разыграть ту хорошо продуманную сцену "ужасной разборки" перед неискушенной девочкой, чтобы потом обсудить ее реакции, чтобы оценить качество того, как ты ее совращал. А если будет настроение, то потом продолжить все красивой сценой с ее участием, когда она вздумает предъявить на тебя права, имев сегодня неосторожность влюбиться...

На лице Молли отразился весь ужас содеянной ошибки и горечь обманутого доверия.

-- Вот видишь,-- обратилась к ней Оливия, пригвождая взглядом,-- теперь и тебе хочется вычеркнуть все это из жизни, да? Но оно не вычеркнется, оно теперь будет жечь тебя изнутри, ты будешь испытывать тошноту, но уже ничего не сможешь с собой поделать...

Оливия замолчала, увидев слезы, выступившие на глазах Молли. Она наблюдала, как та еще сакраментально верит Ричарду.

-- Браво.-- отозвался тот саркастически, выдав "жидкие аплодисменты",-посмотрите на эту обличительницу аморальности, которая пытается выдать за мою игру свои наглые притязания!

-- Притязания на твою соблазнительную плоть, богатство и завидное положение в обществе, не иначе? Или на благородную душу, незапятнанную даже прикосновениями девочек на одну ночь?-- ядовито спросила Оливия,-- Ты ведь говорил все по плану, не так ли, "мой гордый рыцарь"?