Опиум

Мы все насильники и воры.
Клинок тоскует без точила.
Но передергивать затворы
Нас одиночество учило.

Уныла эта чертовщина.
Смерть мечет кости, чёт и нечет.
В ночи небритые мужчины
Себя грехом постыдным лечат.

Теряя слух, теряя зренье,
Скуля и тихо подвывая,
Они сухим и жадным треньем
Огонь бессмертный добывают.

И волоок, как Аль Пачино,
Дозорный рубится на вышке.
Хрипят небритые мужчины.
Мартышкин труд и блуд мартышкин.

Мохнатой полночи промежность
Сочится влагой. Нет с ней сладу.
Какая жалобная нежность,
Какая горькая услада.

Каких ещё тебе свидетельств
О злом несовершенстве мира?
И, в пустоту собою метясь,
Вновь тратишь свадебное миро.

Кроватей скрип, как скрип уключин.
Мы все — убийцы и герои.
Солдатский жребий злополучен.
Нам вместе гнить у башен Трои.

Route 66

I can get no satisfaction

All I want is easy action

Я мастью вышел в отчима.
Живу на букву X.
По мне весь мир — обочина
Дороги sixty six.

От сладких папиросочек
Балдею налегке.
Я до сих пор подросточек
С опасочкой в руке.

Ищите меня, сыщики,
Петровкины слепни.
Горите, мои прыщики —
Сигнальные огни.

Ссыкушка пубертатная,
Бесхитростная голь,
Соси конфетку мятную
Под синий алкоголь.

А, если станет солоно
И сердце восскорбит,
Поставлю Марка Болана,
Вздрочну на Патти Смит.

Закину ключ на полочку,
Приму на посошок.
Синеет, как наколочка,
Застенчивый стишок:

«Неси меня, мой Пригород,
Покуда ночь пьяна,
Безжалостный, как приговор,
И чёрный, как шахна.

Вся жизнь моя — окалина,
Железный попугай.
Люби меня, Окраина,
Да ног не раздвигай.

И целкой гуттаперчевой
Заманывай досель.
Валяй, круги наверчивай,
Цепная карусель.

Ах, сердце, сердце — вотчина
Желтоволосых бикс…»

По мне весь мир — обочина
Дороги sixty-six.

(Путь заблудшей Божией коровки)