Опиумная война

От плача у Рин щипало в глазах и горле. Она несколько часов сжимала руку Катая, крепко переплела свои пальцы с его и не хотела отпускать. Они сидели рядом в наскоро сооруженном укрытии в полукилометре от города, только там можно было избежать вони разложения, пропитавшей Голин-Ниис. Спасение Катая было настоящим чудом. Он вместе с небольшим отрядом солдат Второй дивизии несколько дней прятался под телами убитых товарищей, боясь высунуться наружу, поскольку опасался патрулей Федерации.

Когда им показалось, что можно ускользнуть с полей смерти, они спрятались в развалинах на востоке города. Оторвали дверь погреба и заложили проем кирпичами, так что со стороны выглядело так, будто там стена. Вот почему цыке не заметили их во время первого обхода города.

Выжила лишь горстка солдат из эскадрона Катая. Он не знал, уцелел ли в городе кто-то еще.

— Ты видела Нэчжу? — наконец спросил Катай. — Я слышал, его отправили в Хурдалейн.

Рин уже открыла рот для ответа, но переносицу и глаза защипало, и она задохнулась в диких рыданиях, не сумев вымолвить ни слова.

Катай промолчал, лишь протянул руки в беззвучном сочувствии. Рин бросилась в его объятия. Как нелепо, что это Катай ее утешает, что плачет она — и это после всего, что пережил Катай. Но Катай оцепенел, он уже смирился со страданиями и больше не мог горевать. Он по-прежнему обнимал Рин, когда в шатер вошла Кара.

— Ты Чен Катай?

На самом деле она не задала вопрос, ей просто нужно было что-то сказать, чтобы прервать молчание.

— Да.

— И ты был во Второй дивизии, когда… — спросила Кара.

Катай кивнул.

— Ты должен рассказать, что произошло. Идти можешь?

Под открытым небом, перед молчаливыми слушателями — Алтаном и близнецами — Катай дрожащим голосом рассказал о резне в Голин-Ниисе.

— Оборона города была обречена с самого начала, — сказал он. — Мы думали, что у нас есть несколько недель. Но даже если бы вы дали нам несколько месяцев, случилось бы то же самое.

Голин-Ниис защищали объединенные силы Второй, Девятой и Одиннадцатой дивизий. Но численность не сделала их сильнее. Положение было даже хуже, чем в Хурдалейне — солдаты из разных провинций не чувствовали единства и не имели общих целей. Командиры соперничали, параноидально не доверяли друг другу, не желали делиться разведданными.

— Ирцзах снова и снова умолял наместников забыть о разногласиях. Но не мог их вразумить. — Катай сглотнул. — Первые две стычки закончились плохо. Мугенцы застали нас врасплох. Окружили город с юго-востока. Мы не ожидали, что они появятся так скоро. Не думали, что они найдут проход через горы. Но они пришли ночью и… Они захватили Ирцзаха. Содрали с него кожу живьем под городской стеной, чтобы все видели. Это нас сломило. После этого большинство солдат хотели только сбежать. После смерти Ирцзаха солдаты Девятой и Одиннадцатой стали массово сдаваться в плен. Я их не виню. Перед лицом превосходящих сил Федерации им казалось, что они легко отделаются, если не окажут сопротивления. Считали, что лучше быть пленными, чем убитыми. — Катай содрогнулся. — Как же они ошиблись! Мугенский генерал принял капитуляцию с обычными церемониями. Забрал оружие и загнал солдат в лагеря военнопленных. А на следующее утро их отвели в горы и обезглавили. После этого солдаты из Второй дивизии начали дезертировать. Совсем немногие остались сражаться. Это было бесполезно, но… Все лучше капитуляции. Мы не могли обесчестить Ирцзаха. Только не так.

— Погоди, — прервал его Чахан. — Они захватили императрицу?

— Императрица сбежала, — ответил Катай. — Взяла двадцать человек охраны и скрылась из города в ночь после смерти Ирцзаха.

Кара и Чахан одновременно охнули с удивлением, но Катай покачал головой.

— Кто может ее винить? Либо так, либо попасть в лапы этих чудовищ, и кто знает, что они бы с ней сделали…

Чахана это явно не убедило.

— Жалкий поступок.

Он сплюнул, а вместе с ним и Рин. Сама мысль о том, что императрица сбежала из города, пока ее подданных сжигают, убивают и насилуют, шла вразрез со всеми представлениями Рин о войне. Генерал не бросает солдат. Императрица не бросает свой народ.

И опять слова Талву оказались правдивыми.

Лидер покинет свой народ. Правитель начнет кампанию. Кто-то познает радость, снося головы врагам. Это означает зло.

Можно ли было по-другому интерпретировать гексаграмму перед лицом всех этих разрушений? Рин терзала себя словами Талву пытаясь извлечь из них что угодно, не указывающее на резню в Голин-Ниисе, но лишь тешила себя иллюзиями. Талву рассказала в точности, чего следует ожидать.

Рин оставалось лишь признать, что когда императрица покинула никанцев, все было окончательно потеряно.

Но не только императрица покинула Голин-Ниис. Вся армия сдала город. Всего через неделю Голин-Ниис преподнесли Федерации на блюдечке, все население в полмиллиона человек оставили на милость захватчиков.