Опиумная война

«Император Риохай» уже двенадцать ночей патрулировал восточную границу Никана в море Нариин. «Риохай» был легким кораблем, элегантной моделью, разработанной, чтобы быстро скользить по бурным волнам. Солдат на борту было немного — батальон на палубе не поместился бы. Корабль не занимался разведкой. Над мачтами без флагов не кружили почтовые птицы, ни один лазутчик не покинул корабль под прикрытием тумана.

«Риохай» просто курсировал вдоль побережья, туда-сюда, словно беспокойная жена. Он чего-то ждал. Или кого-то.

Экипаж проводил дни в молчании. Команда была урезанной — капитан, несколько матросов и небольшой отряд из армии Федерации. Еще на борту находился важный гость, генерал Гин Серюй, грандмаршал Вооруженных Сил и личный советник императора Риохая. А кроме него был и еще один посетитель, никанец, затаившийся в тени трюма, с тех пор как «Риохай» оказался в водах моря Нариин.

Командир отряда цыке по имени Тюр умел оставаться невидимым. В этом состоянии он не нуждался в сне или пище. Завернувшись в темноту, он почти не дышал.

Эти дни казались ему утомительными только из-за скуки, но у него случались и более длительные вахты. Однажды он неделю просидел в шкафу в спальне наместника провинции Дракон. Целый месяц прятался под полом, точно под ногами руководителей республики Гесперия.

А теперь ждал, когда люди на борту «Риохая» раскроют свои намерения.

Тюр удивился, получив из Синегарда приказ проникнуть на корабль Федерации. Многие годы цыке действовали только в границах империи, убивали противников императрицы, особенно ей досаждающих. Императрица не посылала цыке за границу после неудачной попытки убить юного императора Риохая, в результате которой двое цыке погибли, а третий сошел с ума и так кричал, что его пришлось упечь в тюрьму.

Но долг Тюра был не спрашивать, а подчиняться. Он скрючился в тени и ждал.

Стояла тихая, безветренная ночь. Ночь, полная секретов.

Как та ночь, много лет назад, когда на небе сияла полная луна, а наставник Тюра впервые взял его в глубокие подземные туннели, куда никогда не проникает свет. Наставник вел его поворот за поворотом, кружил во тьме, чтобы Тюр не мог мысленно составить карту подземного лабиринта.

Когда они добрались до центра этой паутины, наставник Тюра оставил его одного. «Найди путь обратно, — приказал он. — Если ты нужен богине, она тебя выведет. А если нет, ты исчезнешь».

Тюр никогда не злился на наставника за то, что покинул его в темноте. Так и должно быть. И все же ему было страшно. Он много дней в панике слонялся по душным туннелям. Сначала появилась жажда. Потом голод. Когда он натыкался на что-то в темноте и слышал позвякивание и эхо, Тюр знал, что это кости.

Сколько еще кадетов послали в этот подземный лабиринт? Сколько из них вышли?

Лишь один из поколения Тюра. Наследный шаманизм Тюра оставался чистым и сильным благодаря доказанным способностям его предков, и только выживший, обретший дар богини, мог дать жизнь следующему поколению. И раз этот шанс предоставили Тюру, значит, все кадеты до него пытались, не справились и погибли.

Тогда Тюр был жутко напуган.

Сейчас — нет.

Теперь, на борту корабля, его снова поглотила тьма, как и тридцать лет назад. Она омывала его, как нерожденное дитя в материнской утробе. Он молился богине, как в первоначальном состоянии, еще до рождения, когда мир был погружен в тишину. Никто его не видел. Никто не мог ему навредить.

Шхуна норовисто шла по полуночному морю, словно непослушный ребенок. Крохотный корабль не входил во флот Никана. С его корпуса наскоро стерли все опознавательные знаки.

Но он плыл к никанским берегам. Либо шхуна избрала долгий и непрямой путь для встречи с «Риохаем», чтобы обмануть убийцу, о нахождении которого на борту никто не подозревал, либо это никанский корабль.

Тюр спрятался за мачтой, наведя подзорную трубу на палубу шхуны.

Когда он вышел из темноты, у него вдруг закружилась голова. В последнее время подобное происходило все чаще и чаще, если он слишком долго таился в тени. Ему становилось трудно ходить в материальном мире, отделять себя от богини.

«Осторожней, — сказал он себе, — иначе не сумеешь вернуться».

Он знал, что тогда случится. Он превратится в неконтролируемый поток воли богов, врата в мир духов, не имеющие замка. Станет бесполезным, припадочным и пускающим пену изо рта сосудом, и его поместят в Чулуу-Корих, чтобы не причинил никому вреда. Кто-нибудь внесет его имя в Скрижали, и он окажется в каменной тюрьме, куда заключил стольких своих подчиненных.

Он вспомнил свой первый визит в Чулуу-Корих, когда заключил туда собственного наставника. Тюр стоял перед ним, лицом к лицу, а наставник словно находился за каменной стеной. Глаза закрыты. Спит, но не мертв.

Скоро настанет день, когда он тоже сойдет с ума. Но такая судьба ждет всех цыке. Все наемные убийцы императрицы либо рано умирают, либо сходят с ума, а иногда и то и другое.