Опиумная война

— Неправда, — возразила она. — Я читала доклады воинов Красного императора. И знаю, что монахи вызывали богов для борьбы с ними. А племена степняков…

— Степняки советуются с богами по поводу лечения. Ищут у них просветления, — прервал ее Цзян. — Они не призывают богов на землю, они знают, что этого делать не следует. За все войны, в которых мы победили с помощью богов, мы расплачивались чудовищными последствиями. Такова цена. Всегда есть цена.

— Тогда в чем смысл? — огрызнулась Рин. — Зачем изучать Наследие?

Лицо Цзяна перекосилось. Он смотрел на нее, как в тот день, когда зарезали свинью Сунь-цзы и Рин сказала, что хочет выбрать Стратегию. Он выглядел так, будто ему нанесли рану. Предали.

— Смысл каждого урока в том, чтобы ты осталась жива. Я учил тебя обретению баланса. Чтобы ты поняла вселенную лучше, чем все остальные. Я не учил тебя тому, как превратить это в оружие.

— Боги…

— Богов нельзя призывать по твоей прихоти. Боги слишком далеки от нашей реальности, и каждая попытка превратить их в оружие окончится лишь катастрофой.

— А что насчет Феникса?

Цзян остановился.

— О нет. Нет, нет, нет.

— Бога спирцев, — продолжила Рин. — Он отзывается на каждый призыв. Мы могли бы просто…

Цзян поморщился как от боли.

— Ты знаешь, что произошло со спирцами.

— Но они научились управлять пламенем задолго до Второй опиумной войны! Они веками были шаманами! Сила…

— Сила, которая тебя поглотит, — резко оборвал ее Цзян. — Вот что делает огонь. Почему, по-твоему, спирцы не сумели отвоевать свою свободу? Казалось бы, такой народ не способен долго подчиняться. Они бы покорили Никан, если бы хватило сил. Почему они так и не восстали против империи? Их погубил огонь, Рин, так же, как и наделил силой. Он сводил их с ума, лишал способности мыслить самостоятельно, и в результате они могли лишь драться по приказу. Спирцы думали только о своей силе, и пока император предоставлял им возможность удовлетворять жажду крови, их больше ничто не беспокоило. Спирцы были поглощены коллективными иллюзиями. Да, они вызывали огонь, но вряд ли стоит им подражать. Красный император был жесток и беспощаден, но даже ему хватало здравого смысла не тренировать шаманов для ополчения, не считая спирцев. Если использовать богов как оружие, это принесет лишь смерть.

— Но идет война! Мы все равно можем умереть. А если призвать богов, это может дать нам шанс. Хуже уже быть не может.

— Ты слишком молода, — мягко произнес он. — Ты и понятия не имеешь.

После этого Рин не видела ни следа Цзяна на территории академии. Она знала, что он специально ее избегает, как перед Испытаниями, он всегда так делал, когда хотел увильнуть от разговора. Это ужасно ее злило.

Ты слишком молода.

Это злило ее еще больше.

Не настолько молода, чтобы не понимать — в ее стране идет война. Не настолько молода, чтобы не могла защищать свою страну.

Дети перестают быть детьми, когда берут в руки меч. Сначала их учат драться, потом вооружают, а затем посылают на передовую, и они уже больше не дети. Они солдаты.

Время Синегарда заканчивалось. Каждый день разведчики докладывали, что войска Федерации почти на пороге.

Рин не могла заснуть, хоть отчаянно нуждалась в отдыхе. Стоило ей закрыть глаза, и на нее лавиной накатывала тревога. Днем голова плыла от усталости, в глазах жгло, но Рин не могла успокоиться и передохнуть. Она пыталась медитировать, но ужас отравлял ее мозг, сердце бешено колотилось, а дыхание сбивалось от страха.

По ночам она лежала одна в темноте, снова и снова слушала призыв Феникса. Гипнотический шепот из другого мира отравлял ее сны. Искушение было таким сильным, что почти сводило ее с ума.

Цзян обещал, что она не сойдет с ума.

Но не сумел этого добиться. Он показал ей огромную силу, притягательную, чудесную силу, которая способна защитить весь город и всю страну, и потом запретил этой силой пользоваться.

Рин подчинилась, потому что он был ее наставником, а отношения ученика и наставника до сих пор кое-что значат, даже во время войны.

Но это не мешало ей приходить в сад, когда Цзяна не было в академии, и собирать в карман маковые зерна.

Глава 11

Главная колонна армии Федерации вступила в Синегард, даже не пытаясь скрыть свое прибытие. Да в этом и не было необходимости. Синегард уже знал, что они идут, а ужас, который внушала Федерация, давал ей большее стратегическое преимущество, чем фактор неожиданности. Войска шли тремя колоннами со всех направлений, кроме запада, где к Синегарду примыкали горы Удан. Над головами солдат развевались огромные алые знамена, залитые светом поднятых факелов.

«За Риохая» — было написано на знаменах. «За императора».

В «Искусстве войны» великий военный теоретик Сунь-цзы предупреждал, что не стоит атаковать врага, занявшего возвышенность. Он имеет преимущество в обзоре, и ему не придется доводить войска до изнеможения, затаскивая их наверх.

Мугенская стратегия вторжения показала Сунь-цзы большой кукиш.