Опиумная война

Алтан назвал ее своим преемником. Доверил свое наследие ей. Он написал приказ и запечатал его кровью, прежде чем они покинули Хурдалейн.

— Я командую цыке, — сказала Рин, а потом ей пришлось повторить эти слова, прежде чем она полностью осознала их значение. Теперь она на равных с генералами, командующими армиями наместников. Она может приказать цыке все, что пожелает. — Я командую цыке.

Чахан покосился на нее с мрачным видом.

— Ты собираешься раскрасить весь мир кровью Алтана, да?

— Я найду и убью всех, кто за это в ответе. И ты меня не остановишь.

Чахан сухо рассмеялся:

— Я и не собирался.

Чахан протянул ей руку.

Рин пожала ее, и свидетелями соглашения между Провидцем и спиркой стали затопленные земли и серое от пепла небо.

Они с Чаханом поняли друг друга. Больше они не будут враждовать в борьбе за благосклонность Алтана. Они стали союзниками, связанными теми ужасами, которые совершили.

У них был бог, готовый убивать. И целый мир, который следовало изменить. И императрица, которую нужно лишить трона.

Их связала пролитая кровь. Связали страдания. Связало все то, что с ними случилось.

Нет.

С ней не просто случилось.

«Мы ни к чему вас не принуждаем», — шептал Феникс, и он говорил правду. Несмотря на всю свою силу, Феникс не заставил Теарцу подчиниться. Как не заставлял и Рин, она добровольно пошла на сделку.

Цзян ошибался. Она не бултыхается в океане сил, которые не может контролировать. Нет, боги не опасны. Сами по себе они не имеют силы, кроме той, что отдала им она. Боги влияют на мироздание лишь через людей вроде нее. Ее судьба не написана среди звезд или свитков Пантеона. Рин принимала решения сама. И хотя призывала богов на помощь в сражении, они с самого начала были всего лишь инструментами.

Она не жертва судьбы. Она последняя из спирцев, командир цыке и шаман, призывающий богов выполнить ее желания.

И она готова призвать богов и совершить нечто чудовищное.