Оплаченные фантазии

Утром мне позвонил Курбатов, сказал, что у него имеется для меня информация, но практически нет свободного времени.

– В общем, так, Поля, я заказал пропуск. Жду тебя в течение часа.

Я быстренько собралась и поехала к нему в контору.

– Присаживайся, Полина, – сказал Сергей Дмитриевич со всей серьезностью. – Дела обстоят следующим образом. Институт эстетической медицины на самом деле в Москве существовал, но был закрыт, поэтому в Интернете ты и не нашла никаких сведений о нем. Кто-то позаботился о том, чтобы все ссылки на соответствующие сайты убрать.

– Ясно. А почему закрыли институт?

– Компетентные органы нашли там массу самых разных нарушений. Руководство этого заведения два года находилось под следствием, но до суда дело не дошло, развалилось. Финансовые махинации московских светил медицины тебе, наверное, не слишком интересны?

– Да, хотелось бы узнать, как у них обстояли дела в плане учебного процесса.

– Обучение пластической хирургии там велось на очень низком уровне. Одна теория, а практика – по видеокассетам. В итоге у выпускников последнего потока даже были аннулированы дипломы. Кстати, когда Жупанов его получил? – уточнил Курбатов, и я назвала дату. – Ему крупно повезло, успел до возбуждения уголовного дела. Но в любом случае уровнем своей профессиональной подготовки Жупанову хвастаться не приходится.

– Это уж точно, и сам Андрей Александрович, и его родственники предпочитают молчать о том, где именно он приобрел квалификацию пластического хирурга... А как насчет нападения на Нечипоренко? Вам удалось что-нибудь выяснить?

– Начну с того, что пострадавшая пришла в себя и идет на поправку. Ольга Игоревна утверждает, что никакого нападения не было, произошел несчастный случай. Однако свидетельские показания противоречат этому.

– Значит, были свидетели?

– Да, одна старушка, гулявшая во дворе с собачкой. Ее версия такова. Нечипоренко зашла в плохо освещенную арку, где ее поджидал какой-то невысокий молодой человек. Несколько минут они тихо и мирно разговаривали, затем парень толкнул Ольгу, она ударилась головой о стену и упала, выронив сумку. Преступник схватил ее и бросился бежать.

– Выходит, врачиха что-то скрывает от следствия?

– Возможно. Но, с другой стороны, старушка могла и нафантазировать. Ольгина мать утверждает, что у них были не очень хорошие отношения с соседкой. А на почве личной неприязни оговоры частенько случаются.

– А в чем дело? Почему они так ненавидят друг друга?

– Да там бытовые проблемы, – Сергей Дмитриевич махнул рукой, – не будем на них заостряться. Дело житейское. Проще любить все человечество, чем одну склочную соседку. Полина, почему тебя так взволновала судьба Нечипоренко?

– Мне кажется, ей мстит кое-кто из бывших пациентов жупановской клиники.

– Ты думаешь, кто-то так рассчитался с анестезиологом за Колю Рассомахина?

Откровенно говоря, я подумала, что молодым человеком, который напал на Нечипоренко, был Толик Владимирцев. Уж больно Ольгин брат рвался отомстить за испорченное лицо сестры. Наверное, насмотрелся по телику боевиков. Про боксера, находящегося в коме, я как-то совсем забыла. В любом случае выдавать Толика я не собиралась, поэтому пришлось принять предложенную мне версию.

– Да, возможно, именно за Рассомахина и отомстили. Николай впал в кому из-за передозировки наркоза. А Нечипоренко – анестезиолог. Вывод отсюда напрашивается сам собой.

– Может, мне подкинуть следователю твою версию? Он ее, кажется, не рассматривал. Отрабатывает окрестных наркоманов. Их почерк...

– Пусть отрабатывает, не надо грузить его моими домыслами. Я должна сама во всем до конца разобраться. Сергей Дмитриевич, не подскажете, где лежит Ольга Игоревна?

– Хочешь с ней сама поговорить? Надеешься, она с тобой будет более откровенна?

– А вдруг?

– Ой, Полина, по-моему, ты от меня что-то скрываешь! – Курбатов беззлобно погрозил мне пальцем. – Что-то эта встреча совсем не вписывается в формат того, чем ты занимаешься. Или я чего-то не знаю?

Я уже хотела было во всем признаться дяде Сереже, рассказать ему о списке людей, кому собиралась мстить Ольга Владимирцева. Но не успела. Ему позвонили по служебному телефону. Закончив разговор, Курбатов несколько секунд пребывал в прострации, переваривая какую-то важную информацию. Потом сфокусировал взгляд на мне и поспешил свернуть общение, назвав мне адрес больницы и номер палаты, где лежала Нечипоренко. Я даже не успела поблагодарить дядю Сережу за информацию: он деликатно выставил меня за дверь.

Из «серого дома» я сразу же поехала в больницу. Мне не давала покоя мысль, что Владимирцева не отказалась от своей мести. Алинкины опасения могли оказаться справедливыми. «Если Ольга сидела в ее машине и нагло врала, отвечая на наши вопросы, то мне придется пересмотреть свое отношение к ней. Не видать тогда ей пластической операции как своих ушей! Я найду, на какие такие благотворительные цели потратить жупановские деньги». Находясь в этом решительном настроении, я подъехала ко Второй городской больнице.