Оплачено сполна (СИ)

Оба говорили тихо. Кэмерон Эйвери спал на диване, возле него стояло ведро, его лоб блестел от пота, но дыхание стало ровным.

Люциус покачал головой.

- Я имею лишь самые общие представления о медицине.

- У него жар, - проговорил Тим. - Что с ним случилось?

- Он упал, - описал Люциус, - в обморок, но быстро очнулся. Его стало ломать, но он смог аппарировать с помощью Крэбба.

Тимоти кивнул и встревожено уставился на отца, Драко продолжил листать бесполезный справочник.

- Нашел что-нибудь? – мягко спросил старший Малфой.

- Да, - тот кивнул, - то, что угодило в мистера Крэбба. Это Glacio, что-то вроде заморозки организма - мощная простуда. Коварная штука.

- Можно что-нибудь сделать?

- Лечить простуду, - с иронией сообщил юноша, нервно теребя пальцами страницы. - Больше ничего.

- Перечным зельем?

- В этом все коварство. По-магловски, - Драко сцепил руки в замок, чтобы унять дрожь. - В нем есть винный камень, а это противопоказано при магической простуде.

Повисло молчание.

- А где, кстати, сам мистер Крэбб? - спросил Драко, хотя это его не интересовало.

- Возле кухонного камина, он самый жаркий. С ним Винсент, - тихо сказал Люциус.

Драко недоверчиво уставился на отца. Он теперь часто смотрел волком.

Люциус направился к себе, где ждала холодная постель в непрогретой комнате и еще не начатое письмо, способное изменить многое.

Драко, похлопав Тимоти по плечу, вышел на старую веранду, а оттуда - в сад. Дорожка с пробивающейся между гравием травой вела к озеру, но юноша свернул в сторону, к беседке.

Беседку в саду МакНейра давно не ремонтировали: несколько досок пола прогнили от влаги, и одна проломилась под ногой Винса, краска облупилась, беседка поросла вьюном так сильно, что казалась шалашом. Там было лучше, чем в мэноре.

Дойдя до беседки, Драко оглянулся и привалился лбом к влажному дереву, сжал зубы, стараясь успокоиться.

Чего хотел добиться отец этой непродуманной попыткой похищения? Слишком быстро, слишком неожиданно, слишком просто. Слишком отчаянно, так непохоже на отца. Куда делось его хладнокровие, почему он так судорожно пытается закончить войну? Быть может, надвигается что-то важное?

Или же все дело только в том, чтобы вернуть уважение Лорда и обеспечить ему, Драко, место в этом новом мире?

Юноша облизнул пересохшие губы. Может быть, отец хотел предать Лорда и получить гарантию защиты Дамблдора взамен Поттера? Тогда в случае провала будут долгие пытки. Слишком большой риск. Ведь может пострадать мать!

Отец, что ты задумал?

***

Вокруг были мокрые сырые стены. Капельки стекали по ним вниз: одна, вторая, третья… сто восемнадцатая. Они спешили обогнать соседей, впитаться в твердую землю.

Он очнулся здесь, несколько часов назад. Вокруг была тишина, только дыхание и биение сердца звучали в темноте, изредка где-то пробегала крыса или мышь.

Пот выступил по всему телу, начал остывать и, в конце концов, Гарри замерз и свернулся в клубок, пытаясь согреться. Мокрая одежда была еще не самой большой неприятностью. Ею была голова. Из всего того, что Гарри испытал, сравниться с этой болью могла только боль от вторжения в сознание Волдеморта. Тогда шрам жгло, тошнило, все разлеталось на кусочки, качалось и болело. Теперь внутри черепа пульсировало, расползалось, беззастенчиво причиняло страдания. Постепенно боль успокоилась, сошла на нет. Болело тело, но это были следы падений, следствие сна на земляном полу, затхлого воздуха.

Палочки не было. В место, где он сидел, не попадали даже мыши. Огромная, практически герметичная камера, только вентиляционное отверстие в стене, под самым потолком – не достать. Сюда мог вместиться целый отряд.

Почему он потерял сознание? Что за ощущение утекающих сил свалило его в Литтл Уингинге? И где он сейчас? В имении Малфоев?

Наверняка какое-то заклинание. Некоторые из них не чувствуешь, пока не придет эффект.

Время текло, неясными оставались время суток и часы, которые Гарри провалялся без сознания. Прошла, по его ощущениям, целая вечность, прежде чем он услышал людские шаги. Юноша поднялся на ноги и прислушался. Шаги были одиноки.

Когда замок щелкнул, открытый заклинанием, Гарри уже стоял рядом. Дверь приоткрылась, и юноша бросился на открывшего, желая только, чтобы это оказалось для того неожиданностью, однако вошедший ждал чего-то подобного. Гарри отбросило к стенке - что-то хрустнуло, но он упрямо поднялся.

- Ей-богу, глупо, Поттер, - сказал мужчина.

Гарри не видел его прежде, но слышал голос. У вошедшего было выпуклое лицо, большой мясистый нос, сросшиеся на переносице брови и желтые от курения зубы. Волосы, изрядно седые, были коротко стрижены. На представителя чистокровной семьи, какими их привык считать Гарри, он походил мало. Было что-то в осанке и в том, как он держался, как двигались руки. Глаза его были неспокойны, нездорово блестели.

Вошедшего было легко узнать по фотографиям в «Пророке».

- Зато я попытался, МакНейр, - выплюнул Гарри со всем презрением, на которое был способен.