Оплот добродетели

– Вот идиот, – тихо произнесла женщина с на редкость невыразительным лицом. – К сожалению, опасный… извините, мне стоит поспешить.

Она исчезла в толпе, будто ее и не было.

А мужчина продолжил:

– Наша сила в единстве! Так, и только так мы можем призвать их к ответу!

На мостике царила тишина.

Все так же пылало солнце, в кроне которого грелась полупрозрачная жемчужина планеты. Между ней и лайнером вытянулась цепочка военных кораблей вида столь грозного, что Лотту стало подташнивать. Или это от чумы? Но появившиеся было пятна не расползались.

И даже будто стали меньше.

Тойтек жив.

Как и Алина, погруженная в криогенную кому. И остальные… мертвецы будут, в этом Лотта не сомневалась, но количество заболевших за последние часы увеличилось незначительно, и это давало надежду.

Вот только…

Корабли молчали.

Связь тоже не работала. Оставалось стоять и смотреть. Любоваться, ибо были они по-своему красивы. Но почему столько времени молчат? Лотта готовилась к этому сеансу связи. И себя привела в порядок, чтобы выглядеть если не как подобает наследнице древнего рода, то всяко похоже. Она заплела волосы в косу и кожу осветлила. Нашла костюм, который можно было бы счесть строгим, если бы не тонкая шелковистая ткань, из которой он был сделан.

Она надела родовой перстень.

И сняла защиту с клейма.

А вызова не последовало. И каждая новая минута ожидания била по нервам.

– Чего они ждут? – не выдержал капитан. Он вскочил и, поймав взгляд Лотты, опустился на место.

– Не знаю. Распоряжений? Возможно, сейчас в Совете не могут прийти к единому решению. А возможно, нас пугают, пытаются выбить из равновесия, чтобы получить преимущество в переговорах.

– Думаете, переговоры будут?

Данияр поглаживал острие клинка, и в этих спокойных, сосредоточенных движениях было что-то донельзя медитативное.

– Будут, – Лотта заставила произнести это уверенно. – Обязательно. Они не могут нас уничтожить, но и допустить к станции тоже. С одной стороны, за нас играет общественное возмущение, с другой… против нас – страх.

– Девочка права, – этот голос раздался от двери, которую Кахрай запер.

Лотта точно знала, что запер.

Но сейчас дверь была открыта, и на пороге стояла высокая женщина с некрасивым сухощавым лицом.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, но мне показалось, что помощь лишней не будет.

– Не будет.

Лотта узнала ее.

Узнала, такую непохожую на саму себя, ныне совершенно обыкновенную, лишенную обычного величия и блеска, и тем такую понятную. Как она могла пропустить?

– Я не знала, что вы здесь, леди Унияр.

– Решила вот… инкогнито. Муж сюрприз сделал, – госпожа советник развела руками, будто извиняясь за свое присутствие. – И никогда-то у него с сюрпризами не получалось…

– А он…

– В медотсеке. Как понимаю, если выживет, это будет невероятной удачей. Но я надеюсь, что выживет. А пока мне нужны данные.

– Это… кто? – осторожно поинтересовался Данияр, отвлекаясь от клинка.

– Не узнали? – советник улыбнулась уголками губ. – А мы были представлены… Альга Унияр.

– Первый советник, – подтвердила Лотта.

И капитан за спиной печально вздохнул.

Наверху малая запыхалась и, сев на ступеньку, сказала:

– Я так больше не могу.

– Надо, – он бы и сам не мог объяснить, откуда взялось это желание как можно скорее добраться до мостика. И почему каждая минута промедления заставляет сильнее нервничать. Захотелось наорать на малую или даже затрещину ей отвесить. Вечно ноет.

Но мальчишка спрятал руки за спину.

– Идем, – попросил он. – Пожалуйста. А то нехорошее случится.

Он чувствовал это, как чувствовал напряжение, появившееся в доме, когда все еще казалось обыкновенным и спокойным. Мать улыбалась, отец привычно задерживался на работе, а потом они ужинали, и за столом было тихо-тихо. Когда тишина становилась невыносимой, появлялись упреки.

– Далеко еще?

– Чуть-чуть…

И тут, где-то далеко внизу, в жерле шахты, в которой и был подъем, раздался голос:

– Мы пойдем по лестнице! Этого они не ждут.

– Кто… – глаза малой округлились. – Они…

– Мы призовем их к ответу! И заставим дать лекарство! Они сами сказали, что лекарство есть!

– Идем, – он дернул малую за руку. – Скорее…

Лестница задрожала. А ему подумалось, что и у нее-то должен быть предел прочности и сейчас, наверное, до этого предела осталась малость.

Загрохотало.

И эхо чужих шагов заметалось по шахте, отчего стало казаться, что звуки вот-вот заполнят ее доверху. Малая сама побежала, хотя еще недавно жалась к стене, опасаясь глядеть вниз, хотя страховочные перила имелись, и надежные. Он подтолкнул ее, уговаривая, пусть надобности в уговорах и не было:

– Ну же… пара пролетов осталась.

Больше всего он боялся, что дверь заблокируют.

Могли бы.

Но стоило коснуться датчика, и та мягко отошла в сторону. И закрылась за спиной.

– Все? – малая смотрела доверчиво. И дышала часто-часто, а с губ ее стекала струйка слюны. Мальчишка покачал головой и, схватив сестру за руку, потянул:

– Туда… надо… предупредить.

И сказать, чтобы мамке прививку сделали, даже если она опять свои глупости говорить станет. Но ведь мамка же… и он ее любит.

Наверное.

Только отца немного сильнее.

На связь все-таки вышли.