Опочтарение

- Неплохая сегодня толпа собралась – заметил мистер Трупер, перебрасывая веревку через перекладину и занимаясь узлами. – и пресса тоже. "Кого вздернули?" даст подробный репортаж, конечно же, и "Таймс" тут, и "Псевдополис Геральд", это наверное из-за банка, который там обанкротился, да и корреспондент из "Дилера Равнин Сто" тоже здесь, я слыхал. У них отличный финансовый раздел, я всегда смотрю там цены на использованные веревки. Похоже, куча народу мечтает увидеть вас в петле, сэр.

Мокрист заметил черную карету, тихо возникшую позади толпы. На ней не было герба, по крайней мере, так казалось, если вы не знали маленький секрет: гербом лорда Ветинари был черный щит. Черное на черном. Нельзя не признать – у этого ублюдка есть стиль…

- Э? Что? – спросил он, почувствовав, что его толкнули в бок.

- Я спросил вас, не хотите ли сказать последнее слово, мистер Блестер? – осведомился палач – Это обычай такой. Может, вы заранее придумали что-нибудь?

- Вообще-то я не собирался умирать – сказал Мокрист.

И это была правда. Он действительно не собирался, вплоть до настоящего момента. Он был уверен, что хоть что-нибудь помешает этому случиться.

- Отличное последнее слово, сэр – одобрил мистер Уилкинсон – ну что же, приступим?

Мокрист прищурился. Занавеска на окне кареты шелохнулась. Потом открылась дверца. Перед ним забрезжила Надежда, величайшее из сокровищ.

- Нет, постойте, на самом деле это не было мое последнее слово. – поспешно сказал он – Э… Дайте подумать…

Из кареты вышел худощавый, похожий на клерка человек.

- Э… в общем, сейчас неплохую речь скажу… э…

Ага, теперь в происходящем появился смысл! Ветинари просто хотел испугать его, вот что. Очень в его стиле, судя по тому, что Мокрист раньше слышал об этом человеке. Ну а теперь дело идет к помилованию!

- Я… э… я…

Там, внизу, клерк с трудом продирался сквозь плотную толпу.

- Не могли бы вы немного поторопиться, мистер Блестер? – сказал палач – Хорошенького понемножку, э?

- Я хочу сделать все как следует – раздраженно сказал Мокрист, наблюдая, как клерк пытается обойти огромного тролля.

- Да, но всему же есть предел, сэр – поторопил его палач, слегка обеспокоенный нарушением установленного этикета – Иначе вы могли бы говорить, э, целые дни напролет! Коротко и ясно, сэр, вот в чем стиль.

- Верно, верно – сказал Блестер – Э… о, посмотрите, вы видите вон того человека? Вон он, машет вам?

Палач взглянул на клерка, который уже пробрался в первые ряды толпы.

- У меня сообщение от лорда Ветинари! – прокричал клерк.

- Да! – воскликнул Мокрист.

- Он говорит, пора приступать к делу, уже давным-давно рассвело! – крикнул клерк.

- Ох – сказал Мокрист, пожирая взглядом черную карету. У проклятого Ветинари чувство юмора ничуть не лучше, чем у охранников в тюрьме.

- Давайте же, мистер Блестер, вы же не хотите, чтобы у меня были неприятности? – сказал палач, похлопав его по плечу – Всего пара слов, и все мы отправимся дальше по жизни. Исключая присутствующих, разумеется.

Ну что же, вот и настал тот самый миг. Мокрист испытал даже какое-то странное облегчение. Не нужно больше опасаться худшего, потому что худшее уже случилось и скоро все будет кончено. Охранник был прав. Все что нужно сделать в этой жизни – это вытащить ананас, сказал себе Мокрист. Он большой, колючий и шишковатый, но зато под ним могут оказаться персики. Эта теория прекрасно подходила для жизни, но сейчас казалась абсолютно бесполезной.

- В таком случае – сказал Мокрист фон Губвиг – я вручаю свою душу любому богу, который сможет найти ее.

- Мило – прокомментировал палач и дернул за рычаг.

Альберт Блестер умер.

Впоследствии все согласились с тем, что он произнес отличное последнее слово.

- А, мистер Губвиг – сказал отдаленный голос, приближаясь – Вижу, вы проснулись. И все еще живы, пока что.

Была в последнем замечании какая-то интонация, которая подсказала Мокристу, что длительность этого "пока" полностью зависит от говорящего.

Мокрист открыл глаза. Он сидел в удобном кресле. За столом напротив, слегка поджав губы и соединив перед лицом пальцы рук, сидел Хавелок, лорд Ветинари, человек, под чьим откровенно-деспотическим управлением Анк-Морпорк стал городом, в котором всем почему-то хотелось жить.

Древний животный инстинкт подсказал Мокристу, что другие люди стоят позади его удобного кресла, и что ему сразу же станет крайне неудобно, если он попытается сделать резкое движение. Но даже они не вызывали в нем такого ужаса, как этот внимательно глядящий на него худощавый человек со смешной маленькой бородкой и руками пианиста, одетый в черную мантию.

- Хотите узнать кое-что об ангелах, мистер Губвиг? – приветливо спросил Патриций – Я знаю о них два интересных факта.

Мокрист промычал что-то неразборчивое. Путей побега перед собой он не видел, а о том, чтобы обернуться, не могло быть и речи. Шея болела ужасно.