Опочтарение

Это был секрет искусства мошенника, и Мокрист раскрыл его: в спешке или в возбуждении, люди сами дополняли обман собственной жадностью. Они так жаждали вытянуть денежки из очевидного идиота, что их собственные глаза дополняли мелкими недостающими деталями чеканку монет, которые они так поспешно рассовывали по карманам. Все что оставалась сделать Мокристу — это дать им небольшой намек.

Но это было только для начала. Некоторые клиенты так никогда и не узнали, что положили в кошелек фальшивые монеты, потому что это действие открывало некомпетентному шулеру Стрипу, в каком кармане у них кошелек. Позже они обнаруживали, что хотя Стрип очень неумело обращается с колодой карт, это более чем компенсируется его высочайшим мастерством карманника.

Но сейчас Мокрист ощущал себя, как креветка без панциря. Как будто он голый. И тем не менее, до сих пор никто не обратил на него внимания. Не было криков «Эй, ты!» или восклицаний «Это он!» Он был просто лицом в толпе. Что за странное новое ощущение. Он раньше никогда не был самим собой.

Он отметил это событие, купив у Гильдии Торговцев путеводитель и изучил его, сидя за чашечкой кофе и сэндвичем с беконом в уличном кафе, жирными пальцами листая страницы с перечнем баров. То что было нужно, он там не нашел, оно обнаружилось в списке парикмахерских, и он улыбнулся. Приятно, когда ты прав.

Также он нашел упоминание Булавочной Биржи Дэйва, вверх по улице Сестричек Долли, в переулке между домом продажной любви и массажным салоном. Биржа покупала и продавала булавки коллекционерам.

Мокрист прикончил свой кофе с таким выражением на лице, по которому человек, хорошо его знающий мог бы определить, что он обдумывает какой-то план, да вот только количество «хорошо знающих» равнялось нулю. В конечном счете, все дело в людях. Если он собирался задержаться здесь на какое-то время, то нужно обеспечить себе комфортные условия.

Он совершил прогулку к лавке, украшенной самодельным плакатом «Дом Акуфилии!!!33».

Это было как поднять неприметный камешек и вдруг обнаружить под ним целый неизведанный мир. Булавочная Биржа Дэйва была одним из тех маленьких магазинчиков, в которых продавец знает каждого покупателя по имени. Это оказался удивительный мир, мир булавок. Булавки могли стать хобби на всю жизнь. Мокрист знал об этом, потому что потратил доллар на книгу Дж. Пушка Совбери34 «Булавки», похоже, новейшее издание по данному предмету. Мокрист признавал, что у всех есть свои маленькие странности, но чувствовал себя неловко среди людей, которые, глядя на плакат с красоткой, в первую очередь обращают внимание на булавки, которыми он пришпилен к стене. Некоторые покупатели бродили среди книжных полок (Дефектные булавки, Двойные Кончики и Недостатки, Булавки Убервальда и Колении, Первые Шаги в Булавках, Чудеса Акуфилии…), но при этом так жадно поглядывали на подставку с булавками, размещенную под стеклом витрины, что это даже слегка пугало его. Они чем-то походили на Стэнли. Только мужчины. Видимо, женщины по природе своей не склонны к «булавочноголовости».

Он нашел «Абсолютные Булавки» в самом низу стеллажа. Журнал имел неряшливый самодельный вид, текст был мелким, очень плотным и страдал отсутствием таких мелочей как параграфы и, частенько, знаки препинания. Похоже, запятые взглянули на выражение лица Стэнли и решили, что его лучше не беспокоить.

Когда Мокрист положил «Абсолютные Булавки» перед хозяином магазина, огромным бородатым человеком с прической из многочисленных косичек, булавкой в носу, животом по размерам достаточным для трех человек и с татуировкой «Булавки или Смерть» на бицепсе, тот взял журнал в руки и вновь пренебрежительно бросил его на прилавок.

— Уверены, что вам нужно именно это, сэр? — спросил он, — у нас есть «Булавочный ежемесячник», «Новые Булавки», «Практические Булавки», «Современные Булавки», «Экстра-Булавки», «Булавки Интернешнл», «Говорящие Булавки», «Мир Булавок», «Булавки Мира», «Булавки и Булавочное производство»…

Мокрист немного отвлекся и как раз вовремя снова обратил внимание на хозяина, чтобы услышать: