Опочтарение

— Ну а теперь послушайте меня, мисс Маккалариат, — твердо сказал он, — я здесь почтмейстер, я начальник, и я не позволю, чтобы меня запугивала моя подчиненная, просто на том основании, что ваши предки работали здесь. Я не боюсь ваших тяжелых ботинок, мисс Маккалариат, я радостно улыбаюсь навстречу оскалу вашего ледяного взгляда. Тьфу на вас! Я уже взрослый человек, фрау Шамберс, я не буду трястись при звуках вашего резкого голоса, и я полностью контролирую свой мочевой пузырь, вне зависимости от того, насколько строго вы смотрите на меня, о да, именно! Потому что я Почтмейстер и мое слово здесь Закон!

Вот такую речь он произнес… мысленно. К несчастью, по пути к языку она заблудилась где-то в дрожащем спинном мозгу, и все что смогли вслух пролепетать его губы было только:

— Э, да! — это прозвучало как писк.

— Мистер Губвиг, я против них ничего не имею, но ваши големы, — они джентльмены или леди, я вас спрашиваю? — требовательно заявила ужасная женщина.

Вопрос оказался достаточно неожиданным, чтобы впихнуть Мокриста обратно в реальность.

— Что? — изумился он, — я не знаю! Да и как различить? Кусочком глины больше… в смысле, кусочком меньше? И зачем?

Мисс Маккалариат скрестила руки на груди, от чего Мокрист и Грош оба в ужасе попятились.

— Я надеюсь, вы не шутите со мной, мистер Губвиг? — резко спросила она.

— Что? Шучу? Я никогда не шучу! — Мокрист попытался взять себя в руки. Чтобы ни случилось дальше, в угол его никто не поставит, — я не шучу, мисс Маккалариат, и раньше никогда не шутил, и даже если бы я собирался пошутить, мисс Маккалариат, мне и в страшном сне не приснилось бы шутить над вами. Так в чем проблема?

— Один из них был в женском… женской комнате, мистер Губвиг, — заявила мисс Маккалариат.

— И что он там делал? Я имею в виду, они же не едят, а значит и не…

— Прибирался там, по-видимому — ответила мисс Маккалариат, подчеркнув голосом свои самые черные подозрения, — но я ведь слышала, что вы обращаетесь к ним «мистер».

— Ну, они постоянно выполняют какую-нибудь странную работу, просто потому что не любят сидеть без дела, — ответил Мокрист, — мы уважительно обращаемся к ним «мистер», потому что, э, «оно» звучит неправильно, а еще тут есть некоторые люди, да, некоторые люди, которые считают, что обращение «мисс» големам как-то не подходит, мисс Маккалариат!

— Дело в принципе, мистер Губвиг, — твердо заявила женщина, — никто, к кому обращается «мистер», не должен находиться в женской комнате. Так и начинаются всякие шуры-муры. Я не потерплю этого, мистер Губвиг.

Мокрист уставился на нее. Потом посмотрел на мистера Помпу, который, как всегда, оказался поблизости.

— Мистер Помпа, есть ли причины, по которым один из наших големов может отказаться сменить имя? — спросил он, — в целях избежания шур и мур?

— Нет, мистер Губфиг, — прогрохотал голем.

Мокрист снова повернулся к мисс Маккалариат.

— «Глэдис» сойдет, мисс Маккалариат?

— Глэдис будет достаточно, мистер Губвиг, — ответила мисс Маккалариат с плохо скрываемым триумфом в голосе, — она должна быть пристойно одета, разумеется.

— Одета? — слабым голосом переспросил Мокрист, — но ведь големы не… это не… у них нет… — он спасовал перед ее пристальным взглядом и сдался, — да, мисс Маккалариат. Что-нибудь в клеточку, полагаю, мистер Помпа?

— Я Распоряжусь, Почтмейстер, — ответил голем.

— Этого достаточно, мисс Маккалариат? — кротко осведомился Мокрист.

— Пока да, — признала мисс Маккалариат таким тоном, как будто ей было жаль, что больше не на что пожаловаться, — мистер Грош знает мои требования, Почтмейстер. А теперь я должна вернуться к надлежащему исполнению моих обязанностей, иначе кто-нибудь снова попытается украсть перья. За ними глаз да глаз нужен, вы же знаете.

— Хорошая женщина, — сказал Грош, глядя как она гордо удаляется, — пятое поколение мисс Маккалариат. Девичью фамилию они сохраняют из профессиональных соображений, к'нечно.

— Они выходят замуж?

Из толпы у самодельного прилавка раздалась звенящая команда:

— Положите это перо на место, немедленно! Вы что думаете, я их делаю?

— Дасэр, — подтвердил Грош.

— Они откусывают своим мужьям головы после первой брачной ночи?

— Ничего такого не знаю, — пробормотал Грош, краснея.

— Но у нее ведь даже усики видны!

— Дасэр. Кто угодно может найти для себя кого-то в этом прекраснейшем из миров, сэр.

— Ты, кажется, упомянул, что кто-то хочет к нам на работу?

Грош просиял.

— Верно, сэр! Из-за этой ст'тьи, в газете.

— Ты имеешь в виду ту, что сегодня утром опубликовали?

— Она неплохая, да, но я подозреваю, что все дело в другой заметке, вышедшей в дневном выпуске «Правды».

— Каком еще дневном выпуске?

— Мы там на всю первую полосу! — гордо сказал Грош, — я положил номер вам на стол в кабинете…

Мокрист сунул ему в руки сумку с почтой из Сто Лата.