Опоенные смертью

- Я искал тебе внешнюю замену... Но ты же знаешь мою манеру все доводить до абсурда... - шептал ей на ухо Кирилл.

- До полного конца. То есть смерти... но не своей, а чужой.

- Но не нашел. - Не обращая внимания на её комментарии, продолжал он объясняться ей в ухо, не ослабляя своих объятий. - То есть - нашел себе женщину... но я и не думал, что с женщинами так скучно жить. Может, это после тебя мне с ними скучно. Чего я только не делал - никуда не рвется. Как я гайки не закручивал - мог бы ещё и еще. Только "деньги давай, деньги давай" и все. Я даю, она откладывает, я даю - снова экономит. И ничего ей не интересно. Лишь разбухает, как нарыв, который обязательно должен лопнуть... Прорваться гноем. Там больше нету ничего, кроме гноя бытовщины! Одним словом, я сам навел её на твою контору.

- Но откуда ты знал?!

- Я?! А за кого ты меня принимаешь?!

- То есть...

- Да чем я хуже тебя?!

- Ты?! Да ты вообще!.. ...мужчина.

- Но как я на твоем аттракционе поразвлекся!.. Так что устал. - Он встал и начал быстро одеваться. Без белой рубашки застегнутой на все пуговицы, он уже не мог чувствовать себя нормально.

- Вот сволочь!

- Устал... Любимая! Зачем тебе творить какой-то частный конец света по заказу. Итак его предсказывают все кому не лень.

- Это кто это ещё его предсказывает?!

- Ты хочешь спросить кто, кромке тебя?

- Да я... да что я... Я, считай, давно уж умерла. А все-все продолжается бесконечно. А я отлетела из мира вещественных доказательств. "Мне нет названий, очертаний нет. Я вне всего, Я - дух, а не предмет".

- Кто это написал? - он схватил галстук и нервно затянул его.

- Суфи. Ибн аль-Фарида.

- Ты с ним сала?

- Не помню.

- Что?!

- Я... Я не помню. Он же жил в средневековье.

- Где энциклопедический словарь?

- Да что ж это за ревность?! Его там нет.

- Но ты же все равно мне жена!

- У тебя теперь другая жена. Я помню - помой посуду... Завтрак... кофе... Я помню, он не должен быть горячим.

- "Мои слова, я думаю, умрут,

и время улыбнется, торжествуя..." - с горестью глядя на нее, произнес он.

Она растерялась, не зная, что ответить. Она потерялась в его тепле.

Он нежно поцеловал, и потом долго рассматривал её обиженное выражение лица:

- Пожалей меня. Почему ты меня не жалеешь? - обнял он её.

И она почувствовала, как мутится её разум от его обволакивающего тепла.

- Тебя мамочка пожалеет, - процедила она, отстраняясь.

- Замуж вышла мамочка и умотала. У каждого человека свое место, как луза у шара. - Приподнялся он над ней.

- Вот как! А я-то дура!.. Ну... у вас и семейный подряд по части театра! Весело теперь твоей жене. Ты же женился!

- Не расписался я. Так... решил эксперимент провести. А зачем, я так и не понял. Я тебя люблю! Люблю! И буду только тебя! Понимаешь?!

- Угу - кивнула Алина и протянула к нему руки. Он упал на постель. Она быстро расстегнула мелкие пуговички его рубашки, раздела его, оставив лишь в галстуке.

И невозможно было им оторваться друг от друга.

- Ты любишь меня?! Хотя бы как свое поле сражения?!

- Угу... - задумчиво кивала Алина.

Но тут зазвонил телефон. Она перепрыгнула через него. Он попытался ухватить её за ногу, но она увернулась и вместе с трубкой заперлась в ванной.

С щемящей тоской он посмотрел ей вслед.

- Кто это? - спросил Кирилл, когда Алина вышла из ванной.

- По делу.

- Но я тебя спрашиваю, кто звонил? И вовсе не спрашиваю - по какому поводу.

- Что?! - взвилась Алина и застыла, уставившись ему в глаза.

"Это конец! Нет, это конец! - судорожно думала она. - Он вновь затянет меня во все свое, и меня не будет. Я не смогу ничего делать, я должна буду быть только для него и все. И ничего, ничегошеньки я не смогу изменить из того, что зависит от меня. Какое там мое дело! Фирма!.. Черт с ней, но даже Алеше я не могу помочь!"

- Разберись в своих чувствах. - Обиженно вздохнул Кирилл, одеваясь. Только знай. Теперь у нас не будет все как прежде. Ты свободна. Я доверяю тебе... Но должен сказать, что несмотря на то, что ты с поразительной холодностью продумываешь адские аттракционы, твое сердце способно захлестнуть не любовь, а жалость. Поэтому я болел с тобой так отчаянно, зная, что ты отзовешься. Но жалость - это ещё не любовь. Я из любви к тебе не дал тебе этого. - Он положил международную кредитную карточку ей на подушку.

- Что это? - с удивлением смотрела она на нее.

- Это деньги за твой дом. Я не продал его. Я оформил долгосрочную аренду.

- Но почему теперь?! Теперь, когда я не так нуждаюсь?! Почему, уходя тогда, ты посмел напророчить мне, что я умру в одиночестве и нищете, зная, что открыл на меня счет?!

- Потому что не жалел, а любил. Я ждал, когда ты сама... Если бы ты умирала с голоду... Но я только и наблюдал, как - едва захлебнувшись, ты тут же выныриваешь. Я любовался тобой. Я гордился и горжусь. Ты же у нас неиссякаемая. За что и люблю. Вернее разлюбить тебя не могу.

- Сволочь! - вскинулась она, - Убирайся отсюда сейчас же!

- Только вместе с тобой. И ко мне. Я снял отличную квартиру. Нам там хватит пространства. Собирай свой скарб.

- Да пошел ты к черту!