Опоенные смертью

Он увидел себя — пузатенького, лысоватого бородача, в шикарном костюме и шелковом, по последней моде, галстуке, этакого папика, выглядевшего куда старше своих тридцати, в грязном, богом забытом заведении, — довольной легкой добычей гопоты. Да, да, именно — гопоты. Ибо так называются шпанистые гастролеры из других городов, работающие обычно по пьяным папикам, да женщинам оказавшимся в одиночестве на улице при дорогих украшениях или шубах. Они надеялись на случай. Они свято верили в случай и никогда не упускали его. Теперь этот случай представился им в виде Кирилла. Не просто представился — поднесли на расписном подносе. Сам Кирилл себя же и поднес. И едва он понял это — вся его ностальгия слетела к черту. Какая там ностальгия — ничего не было общего между ним и ими. Разве что — он тоже когда-то был юн, любил выпить, побалагурить, поболтать с кем попало, погулять. Но гульба гульбе рознь. Как бы не выглядел он со своими друзьями в опьянении молодостью и напитками со стороны — не был он такой. Не был никогда. И не интересны были ему все эти мыканья-кхмыканья гоп-сознания. Пора было сматываться.

Но как? Свою машину он давно не эксплуатировал, водилу отпустил на дачу… Кирилл незаметно взял свой "дипломат" и, выждав наибольшего пика заинтересованности пьяной болтовней всей компании, поднялся и вышел из-за столика, намекнув, что в туалет. При этом накинул на плечи свое дорогое крековое пальто на меху. Выбежал на Тверскую, глотнул свежего воздуха, и рухнула мелькнувшая надежда на свободу. Компания шумно вывалила из дверей бистро.

— О! Какие люди!.. Я спешу, ребят! Спешу! — не теряя радостного выражения лица, объяснился, вроде бы, легко.

Двое, вроде бы дружественно, обняли его за плечи. Остальные забегали по парапету, голосуя машину, крича о том, что им по пути.

Кирилл вновь все понял. Кирилл разумно поехал на троллейбусе до Пушкинской площади. Гопота не любит свидетелей. Гопота любит темные закутки — закутки городов, закутки душевных смятений — одиночества закутки.

Весело они проехали на троллейбусе. Воздух сотрясался от хохота и плоских анекдотов.

В метро, плотно сопровождаемый отчаянной молодежью, Кирилл покорно сел в вагон, направляющийся в сторону "Тушинской", но едва двери стали закрываться, рванул обратно на станцию. Трюк удался. Даже они оценили его, хохоча и хлопая огромными ладонями по стеклу, улетели в туннель.

Не забывая о том, что гопота может вернуться на ту же станцию минут через пять, он сразу перешел на "Горьковскую".

И лишь тут чувство радостного освобождения вскружило пьяную голову Кирилла. Он немного поносился по метро, сияя во всю физиономию, с готовностью расцеловать всякого, кто в ответ хоть улыбнется ему. Но ярко освещенное метро заполняли сумрачные люди.

Кирилл вошел в поезд и вышел на "Театральной". Все-таки, это был самый центр города. И быть может, именно там праздно шатающиеся люди будут рады ему.

Они действительно оказались ему рады. Они так замерзли, поджидая его… Они так близко прижимались к нему в попытке погреться… Он купил им водки… И лишь тогда почувствовал что-то неладное, когда самый худой и холодно одетый пижон на радостях потянулся к нему поцеловать в губы. Кирилл оглянулся, и его прошибло потом. А что ещё он хотел, находясь в скверике Большого театра. "Все хорошо! Все нормально", — твердил Кирилл, семеня быстрым шагом к метро, пытаясь отвязаться от облагодетельствованных им гомиков. "О! Какая встреча, брат! Да это же сам Кирюша!" — нарвался он на радостные возгласы.

Остатки волос под лисьей шапкой встали дыбом. Это была та же гопота. Слова кончились. Молча, стараясь не обращать на них внимания, Кирилл прошел в метро. Молча они шли за ним. Под их конвоем сел в вагон. Они сели напротив. На следующей станции рядом с Кириллом села девушка, явно из приличной семьи, быть может, студентка. Кирилл наклонился к ней и скоростно произнес следующий текст:

— Умоляю вас, не дергайтесь и не отскакивайте от меня. Я в очень трудном положении. Если вы согласитесь выйти со мной под руку, когда я скажу, вы спасете мне жизнь. Я порядочный человек, окончил МГУ, правда, давно и надолго. Но меня преследует шпана. Ей не нужны свидетели. Пожалуйста, сделайте вид, что мы старые знакомые, и вы меня только что узнали. Меня зовут Кирилл. Едва мы выйдем из метро, я отправлю вас домой на такси.

— Я согласна, — не оборачиваясь, ответила девушка и, обернувшись, воскликнула: — О! Кирилл! Неужели это ты?..

Кирилл вздохнул и поцеловал ей руку. В профиль она напоминала ему жену… бывшую жену. "Н-да… мы, своей вечной хренотенью, способны рисковать жизнью даже таких — вечных женщин", — подумалось Кириллу, и от мысли, что с этой он видится лишь раз, всего лишь раз в жизни, ему стало легко. Нет, он не будет её эксплуатировать вечно, он не подставляет её, он все продумал.

Но… видимо продумал плоховато.