Опоенные смертью

Они вошли в тот же кафе, где вчера принял необходимую дозу Кирилл. Сели за столик, отгороженный от остальных плетенкой из белой фанеры. Навес, увитый искусственным виноградом, напоминал лето где-нибудь в Греции. Грецию напоминали и огромные вазы из красной глины, и черные глаза бармена увеличенные выпуклыми линзами очков, его широкие скулы и даже поступь. Узнав в Кирилле своего странного ночного посетителя, он скорбно покачал головой. Кирилл взял Алине бокал Бордо и пошел искать туалет.

Когда он вернулся, Алина сидела перед полным бокалом, даже не пригубив его, курила.

— Почему ты не пьешь?

— Не хочу.

— Ты же любишь сухое красное.

— Ненавижу.

— Тогда… взять тебе ликера?

— Нет. Я вообще ненавижу алкоголь, твою ревность… и вообще!..

— Тогда иди в машину, я пока расплачусь.

Она встала и пошла. Краем глаза Кирилл уловил ехидную ухмылку бармена. Но пошел расплачиваться к стойке, а заодно купить себе бутылку вина на ночь. Покровительственный взгляд бармена его раздражал. Кирилл заказал двести грамм русской водки.

— Водки нет. Есть граппа. — Ответил бармен и самодовольно выставил перед ним пузатый графин с синей жидкостью, подозрительно напоминающей о денатурате. Налил ему в стаканчик грамм пятьдесят.

— Двести — напрягся Кирилл.

— Но это настоящая итальянская граппа.

— Мне наплевать, чья это граппа. Я прошу двести грамм водки.

— Это водка, водка. Водка итальяно, — закивал бармен и налил Кириллу пятьдесят грамм. Кирилл выразительно приподнял бровь. Бармен перелил в большую рюмку и долил до ста. Кирилл снова приподнял бровь и, сжав губы, засопел. Бармен быстрыми движениями исправился, — выдал, как просил Кирилл, сто пятьдесят грамм.

Кирилл опрокинул одним махом предложенную синюю жидкость. Затем в полной тишине рот Кирилла округлялся и расширялся на выдохе, и синхронно ему округлялись глаза бармена.

— Граппа?! — просипел Кирилл, — Да у нас в России, в деревне Кукуево баба Мотя Хренуева на курином помете, знаешь, какой самогон гонит?! А ты меня тут тормозной жидкостью за франки травишь!

Алина дремала в машине, ожидая Кирилла, как вдруг услышала звук тупого удара, и звон падающего стекла.

— Мадам, пора идти, — невозмутимо сказал Серж, и лишь тогда Алина очнулась, обернулась и вскрикнула.

В разбитых дверях стоял сияющий растерянной улыбкой Кирилл, держа руку перед собой руки с расставленными пальцами так, словно приветствуя её, или прощаясь… Она не сразу поняла, что по лицу его со лба хлещет кровь, вся белая рубашка уже алая.

— Нет! — вскрикнула она и бросилась к нему из машины. Она схватила его за руку и побежала в бар

— Врача! Врача! — кричала она, сама не понимая, что кричит по-французски.

Бармен с гримасой ужаса на лице отшатнулся, медленно теряя сознание от вида крови. Алина выпалила французское ругательство и, не выпуская руки Кирилла, побежала с ним к машине. "Врача! Врача! Скорее к частному! К самому дорогому!" — продолжала кричать она на неизвестном ранее ей языке. Открытая рана на лбу пульсировала кровью и казалась ртом, с отвислой губой срезанной, но не до конца кожи. Словно сквозь окровавленные кружева белела черепная кость.

Серж ничего не сказал — тут же нажал на газ.

Алина нашла автоаптечку в машине и дрожащими руками наложила на лоб Кирилла повязку.

Даже оказавшись в успокаивающем голубоватом свете частной клиники, она не лишилась способности говорить по-французски, потребовав косметического шва, сколько бы это не стоило.

И лишь, когда Кирилл вышел из операционной, вздохнула по-русски:

— Ну… т-ты… в рубашке родился! — выдавила она из себя и заплакала у него на плече.

Они вошли в дом, и она остолбенела от с ног сшибающего густого аромата и, увидев розы, розы, розы по всему дому, — упала в кресло, чувствуя, что теряет сознание… Кирилл сел в кресло рядом, и положив руку ей на плечо, просопел:

— Вот так. Хотел сделать тебя счастливой…

— Вот и сделал, — ласково усмехнулась она и поцеловала его.

Вдруг входная дверь скрипнула, и порог переступила кошка. Она смотрела на Алину, одним глазом, другой пряча за створку двери.

— Маруся! — догадалась Алина.

— Ма-а, — ответила кошка и на цыпочках, по колючим стеблям роз подбежав к Алине начала тереться о её ноги.

ГЛАВА 9

С утра к ним прибежала Зинаида, казалось, она лишилась знания русского языка, так взволнованно брызгала она словами, что ничего не было понятно. Лишь иногда до них доходил смысл: "Мсье Кирилл, вы такой импозантный! Вы ли это?! Александр был такой достойный человек!.. Алина такого высокого рода, а… Наш квартал недоволен… Что квартал! Такой переполох! Такой переполох!"

— Пара сматываться из этого курятника, — мрачно заметил Кирилл Алине.

— Да вы просто кретин дез Альпез! — воскликнула Зинаида и замахала какой-то бумагой.

— Из Москвы я. — Серьезно поправил Кирилл.

— Столицы особой вселенной. — Пояснила Алина

— А вот вы как раз из Альп. — Поправили они хором Зинаиду.

— Но я-то не кретин! — задыхалась она от возмущения, — А вот вы себе такое позволяете! Такое!.. А тут ещё эта телеграмма! Да от такого достойного человека! Как вы можете быть допущены в его дом?!