Опоздавшие на поезд в Антарктиду

Глупо? Конечно, глупо. Но он в эту ночь своего одиночества – а он и с Лилькой был одинок! – готов был врать, лишь бы ощущать ее рядом, такую теплую, живую, так желающую любви. Он ничего ей не рассказывал, но мысленно поделился своими проблемами. Она молчала. Слушала. А потом тихо спала, разметавшись во сне на низкой тахте, застеленной огненно-красным бельем. Белая, словно птица, с запрокинутой головой, на огненно-красном. Как в огне…

Утром он был хмур, и она это его состояние приняла на свой счет. Она виновато улыбалась и не стремилась допытаться, что с ним. Только губу закусывала от обиды и спросила, когда уходил:

– Ты вернешься?

– Не знаю, – сказал, как камень с горы уронил, и камень этот понесся вниз, сметая все на своем пути. И ее, Лильку, тоже смел, разметал – следа не осталось.

«Сволочь я! Ну, какая же я сволочь! – сокрушался Илья, сидя в машине. – Она-то при чем? Хоть бы, уходя, сказал, что настроение у него такое не из-за нее, а из-за проблем. А то ведь она все на свой счет приняла! А чем она виновата? Тем, что одиночество его не смогла развеять? Так его теперь никто не развеет. Это в радости сопричастных море. А проблемы делить… И не хочет никто, да и сам не позволишь…»

Было утро, и звонить адвокату было рано, и Илья знал, что до того, как они созвонятся, ему предстоит пережить много томительных часов. И он настраивал себя на ожидание. Попробовал читать – не читалось. Музыка раздражала. И тогда он уехал в лес, устроился поудобнее за рулем и попробовал подремать.

Он снова и снова прокручивал в голове все, что случилось, пытался понять, почему его друзья поступили так, а не иначе. Ведь все было продумано: ливанцы привозят деньги, отдают их, и привет! Зачем им понадобилось их убивать? Что во всей этой истории пошло не так? Неужели элементарная жадность? Неужели один миллион двести тысяч долларов, разделенные на троих, – это мало? Конечно, на двоих делить любую сумму лучше. Но они же вроде компаньонами были… И даже больше: друзьями называли друг друга… А может быть, что-то пошло не так, как хотелось? Может быть, у них просто выхода не было?

У них, может быть, выхода не было, а у Ильи ответов на все эти вопросы не было. Макс и Митя, конечно, все знали, и, может быть, адвокату удастся узнать истину. Дожить бы только до этой минуты.

Илья выдержал почти до вечера, и когда, по его мнению, у адвоката закончился рабочий день, он потихоньку двинулся в город.

У речного вокзала пообедал в кафе – первый раз за два дня. И оттуда же из автомата позвонил Котиной.

Она узнала его и без лишних вступлений сказала:

– У вас два пути, Илья Александрович. Путь первый – идти к следователю, но тогда надо сознаваться в том, что была задумана афера с ливанскими бизнесменами. Допустим, вы докажете, что не причастны к убийству – все это время были у вашего знакомого в Карелии, и он это подтвердит. За ваши «экскурсии» по заводу вам дадут лет пять. Ну а ваши компаньоны сядут за убийство – тут все очевидно. Если вы сейчас исчезнете, то не исключено, что ваши приятели смогут выпутаться из всего. Мой совет – уезжайте из города! Уезжайте. И удачи вам!

И он уехал. Думал – на месяц-другой. Оказалось – на долгие годы.

Очень скоро Илья узнал, что Макс и Митяй дали показания против него. Покровского объявили в федеральный розыск. Макс и Митяй получили четырнадцать и десять лет, а отсидели оба по пол срока. Говорят, откупились. А как вышли на волю, так приобрели ресторан и автоцентр – бизнес солидный, больших денег стоивший. Но это все потом было. А пока же на дворе был девяносто четвертый. Время смутное и страшное, когда «никто не мог пройти между братвою и ментами»…

Летом девяносто четвертого Аня и Илья Стриж жили вдвоем. Родители Ани прочно и надежно обосновались на своей даче в Псковской области.

Было им там уютно и сытно. Домик аккуратный, теплый, летом – все свежее с огорода и из леса, зимой – запасы из погреба, куры с яйцами – круглый год, а у соседей – молоко от коровы не очень дорого. Игоря на все каникулы забирали к себе, а сами в Петербург наезжали редко, и Аня с Ильей наслаждались обществом друг друга.

Они к этому времени работали вместе. Аня трудилась корректором в газете, и ей очень нравилось вылавливать «блох» в текстах. И Илья был спокоен за газету: грамотность у Ани была отличная. А еще она носилась по району и добывала самые свежие новости, и это у нее получалось очень хорошо. Газете они отдавали все свое время. Она была любимым «ребенком», после Игорька, конечно.

В тот день Аня и Илья, как всегда, вместе уехали рано утром. Илья с обеда отправился по делам в типографию, потом ему нужно было заехать на почту и в магазин – Аня дала ему список продуктов, которые следовало купить. А у Ани работы было не очень много, и она, вычитав тексты, в обед уже была свободна и отправилась домой. У электрички бабушки продавали первую зелень. Аня купила большой пучок укропа, молоденького лука и петрушки и, нюхая его приятную свежесть, не спеша шла к дому.