Оппенгеймер. Триумф и трагедия Американского Прометея

Двойственную природу отношений между Оппенгеймером и Компартией, описанную Шевалье, подтвердил Стив Нельсон, харизматичный партийный вожак коммунистов Сан-Франциско и друг Оппенгеймера с 1940 по 1943 год. Нельсон встречался с Оппенгеймером в неформальной обстановке, но в то же время служил для партии связным с университетскими кадрами. «Я встречался с этой группой неформально, — рассказал Нельсон в интервью 1981 года, — и в нее входили как партийцы, так и беспартийные, они свободно обсуждали предстоящие дела. <…> Эта группа дискутировала вопросы внешней политики. По всеобщему мнению, которое разделял и Оппенгеймер, Соединенные Штаты, Англия и Франция допустили бы трагическую ошибку, не создав альянса против Италии, трагическую ошибку. Я уже не помню, кто именно выступил с такими словами — Шевалье, Боб [Оппенгеймер] или кто-то другой. Такова была общая атмосфера встречи».

Нельсон подтвердил расплывчатое утверждение Шевалье насчет членства Оппенгеймера в партии. «Я не уверен, что смогу доказать или опровергнуть этот пункт, — сказал Нельсон. — Так что на этом и остановлюсь — он был близким сторонником. Это я точно знаю, потому что у нас было много бесед о левой политике. <…> Однако это вовсе не значит, что он был членом партии. Мне кажется, он просто близко дружил со многими членами партии в кампусе».

Сам Нельсон вышел из Коммунистической партии в 1957 году. В 1981 году он опубликовал мемуары, в которых коротко отзывается о своих отношениях с Оппенгеймером. Когда он показал рукопись одному из бывших товарищей по партии из Калифорнии, все еще состоящему в ней, этот старый коммунист сказал, что Нельсон отнесся к Оппенгеймеру «слишком мягко» и что последнего следовало бы раскритиковать за отрицание связи с партией. «Лично я полагаю, — писал Нельсон, — что Оппенгеймер был близок к левому движению. Неважно, был ли у него членский билет или нет. Он поддерживал инициативы левых, и этого вполне хватило для оправдания его политического убийства…»

Все члены этой якобы закрытой партийной группы уже умерли. Однако один из них оставил неопубликованные мемуары. Гордон Гриффитс (1915–2001) вступил в Компартию в июне 1936 года в Беркли незадолго до отправления в Оксфорд. Возвратившись летом 1939 года, Гриффитс потихоньку восстановил свое членство. Из-за того что его жена Мэри разуверилась в партии, Гриффитс попросил поручить ему дело, не привлекающее внимания. В итоге его назначили «связным с факультетской группой Калифорнийского университета». Гриффитс начал выполнять свои обязанности осенью 1940 года, а закончил весной 1942 года. В своих мемуарах он пишет, что из нескольких сотен научных сотрудников Беркли только трое были членами «коммунистической группы факультета» — Артур Бродюр (светило по части исландских саг и «Беовульфа» с факультета англистики), Хокон Шевалье и… Роберт Оппенгеймер.

Гриффитс подтверждает опровержение Оппенгеймером своего членства в партии. Защитники Оппенгеймера, как указывает Гриффитс, всегда объясняли его причастность к движению политической наивностью. «Благонамеренные либералы потратили массу энергии, видя в этом единственный способ защиты ученого. Может быть, на тот момент — в разгар маккартизма — это было правильно. <…> Но теперь наступило время внести ясность и поставить вопрос, который следовало задать с самого начала, — не о том, был или не был членом Коммунистической партии Оппенгеймер, а о том, следовало ли считать членство в партии помехой работе на ответственном посту».

Мемуары Гриффитса почти ничего не добавляют к описанию «закрытой группы», которое дал Шевалье. По вполне понятным причинам Гриффитс твердо считает, что сам факт присутствия Оппенгеймера на таких собраниях квалифицирует его как коммуниста. Он пишет, что группа регулярно встречалась два раза в месяц либо дома у Шевалье, либо у Оппенгеймера. Гриффитс приносил с собой свежую партийную литературу и собирал членские взносы с Бродюра и Шевалье, но не с Оппенгеймера. «Мне дали понять, что Оппенгеймер как человек со средствами направлял свои контрибуции по отдельному каналу. Партийные билеты с собой никто не носил. Если судить о членстве в партии только по партийным взносам, то я не могу утверждать, что Оппенгеймер был ее членом, однако я безо всяких оговорок могу сказать, что все трое считали себя коммунистами».