Оправа для бездны

Спутники выбрались на тракт через лигу. Дорога шла по краю выщербленного ветром и бедного на траву плоскогорья, с высоты открывался вид на величавую и широкую ленту Манги, вот только рассматривать реку не пришлось. Тракт был запружен беженцами. Бесконечным потоком люди шли, ехали на телегах и верхом в сторону Ройты. Здесь были и старики, и юнцы, и женщины, и мужчины. Мычали коровы, в ящиках посвистывала домашняя птица, но люди молчали, если не считать тихого, пронизанного ужасом говора, причитания старух и частого детского плача. В вытянувшейся на многие лиги толпе смешались дештские сайды и корепты, измученные и оборванные дучь и сухие, горбоносые кемь, баль и учи. Мелькали еще какие-то лица, проглядывали сквозь дорожную грязь незнакомые одежды, слышался невнятный шепот, похожий на бессмысленное причитание над заросшим травой могильником, и все это почти уже смешалось до однородной массы, припудрилось пылью, надело маску усталости и горя и теперь брело предсмертным человеческим месивом по узкой полосе бесплодной земли между отрогами неприступных Молочных пиков и непреодолимой водной преградой к рептскому городу Ройте.

— Война, — прошептал отчего-то словно уменьшившийся ростом Насьта.

Марик собрался уже приободрить спутника, но Кессаа вдруг шагнула в поток и пошла среди людей и повозок, отмеченная обожженной рукоятью колючки, словно черешком лесного яблока. Марик немедленно толкнул Насьту в плечо и бросился следом в толпу, о чем пожалел тут же: по обочине надо было спешить, но нагнать сайдку он смог едва ли через четверть лиги.

— Значит, все-таки в Ройту? — прошипел он ей на ухо, когда дорога начала забирать вверх и среди корявых горных сосен показались серые крыши и темная громада то ли постоялого двора, то ли сторожевой крепостенки.

— А ты как хотел? — прошелестела Кессаа и тут же щелкнула по уху юркого мальчишку, пристроившегося к мешку Марика. — Идти теперь в Дешту — верный способ обратить на себя внимание не одной тысячи человек. Да и нет уж, скорее всего, пути через Борку. Ты, парень, следи за своим мешком сам, а? Это не лес, тут рот разевать не следует, а то ведь и без штанов можно остаться.

— Вот демон! — словно в подтверждение ее слов выругался за спиной Насьта, и вслед за этим раздался топот малолетнего добытчика. — Едва кошель не срезал!

— У тебя и кошель имеется? — удивился Марик, но Насьта разговора не поддержал. Идущие сразу за ним четверо рослых сайдов, по виду отец с тремя сыновьями, явно сочувствовали не ремини, а растворившемуся в толпе мальчишке.

— А ну-ка! — Неожиданно для Марика Кессаа схватила его за рукав и легко выдернула на обочину.

Через мгновение рядом оказался Насьта. Сайды разом повернули головы в их сторону.

— Сюда, — махнула рукой Кессаа в сторону каменного здания, к которому они успели приблизиться. — Пришла пора поговорить.

У постоялого двора — а безыскусное здание, судя по болтающемуся над крепкой дверью набитому песком старому меху из-под вина, оказалось именно им — было немноголюдно. Человеческий поток почти не выплескивал через границы тракта, словно боялся высохнуть на серых, еще не успевших нагреться под лучами утреннего Аилле камнях. Впрочем, у коновязи стояло с пяток лошадей разной степени упитанности и дороговизны сбруи, а на пяти широких ступенях у двери сидели три стражника-репта с уже привычными косами на спинах, стараясь придать испуганным лицам выражение отчаянной храбрости. Один из них приоткрыл рот, собираясь о чем-то спросить Кессаа, но она прошла мимо с таким видом, что стражник счел за лучшее старательно зевнуть.

— Постоялые дворы все такие? — почесал затылок Насьта, едва перешагнул через порог и оказался в полупустом мрачном зале с плохо выскобленным полом и затянутыми паутиной стропилами под потолком. Марик предпочел удивляться молча — даже каменный дом у желтого утеса не достигал и четверти этой громадины. Впрочем, самым удивительным было то, что весь этот простор пустовал, потому как только один длинный стол тянулся от середины зала к дальней двери и только пять путешественников сидели у одного из его концов и не спеша отдавали дань кушаньям и напиткам.

— Больше ни слова! — разъяренно прошипела Кессаа и опустилась на скамью у пустого конца стола.

Марик и Насьта, обескураженно поглядывая друг на друга, сели напротив. Марик, правда, хотел спросить, что же такое все-таки «постоялый двор», кто тут живет и всех ли угощает хозяин, а также почему они вошли, ни у кого не спросив разрешения, но злой взгляд сайдки подсказал ему, что с расспросами лучше обождать.

— Молчите, — повторила Кессаа и резко отчертила пальцем тот край стола, у которого они уселись. — Сейчас говорить буду я — хотя бы потому, что меня не слышно, когда я этого не хочу.

Марик хотел было возразить, что голос у Кессаа звенит громковато для скрытной беседы, но почувствовал магию и вновь отложил распирающие его вопросы.