Оправа для бездны

— Снат, без сомнения, вознес свой род к наиболее славным родам сайдов, — кивнул Седд, — но мы уже решили, что повторим его опыт и по эту сторону Дажа. Я оставлю в Ласской крепости тана дома Биги с его воинами, а таны дома Нуча и дома Магду со своими отрядами не дадут хеннам спокойной жизни от Ласса, который неминуемо падет, до Скира. Все уцелевшие воины Сната будут приняты в его дом и возведены в звание воинов Скира. Но война неминуемо продолжится и с этой стороны реки. Нет непреодолимых преград. Надеюсь, твоя магия, Ирунг, и наши болота не дадут магам Суррары выжечь лес от Дажа до стен Скира?

— Увидим, конг, — усмехнулся Ирунг. — К тому же Арух все еще на нашей стороне!

— И все-таки я ему не верю, — покачал головой Седд. — Следи за ним, Ирунг.

— Мои люди не спускают с него глаз, — кивнул Ирунг. — Кстати, изготовленный им порок действительно мечет огромные глыбы. У нас будет чем встретить хеннов у стен Скира! Жаль, что нам так и не удалось повторить то, что сумела сделать Тини! А твоя дочь, как мне кажется, действительно не знает ничего о том, как ее мать сумела заточить течень в серебряный сосуд. К счастью, мы нашли в ее келье еще один сосуд и сумели выкормить еще одно чудовище. Будем считать его нашим последним средством.

— Не напоминай мне о Кессаа и Тини, — мрачно бросил Седд.

— Но риссы просеяли по камешку развалины храма в мертвом городе, — прищурился Ирунг. — И искали они зеркало Сето. Их должно было быть три, конг. То, что хранилось у Тини, — это было зеркало Сади, а зеркало Сето пропало тысячи лет назад еще до ее смерти. Риссы просеяли холм по песчинке, и никто не знает, что они там нашли.

— Ты по-прежнему держишь в голове все эти предания, — мотнул головой Седд. — Я не буду тебя разубеждать — хотя бы потому, что сейчас время битв, а не сказаний. Зеркала Сето нет, зеркало Сади утеряно или спрятано Кессаа. Для того чтобы сложить то самое легендарное круглое зеркало, в котором Сето когда-то видела прошлое и будущее и через которое, согласно преданиям, она призвала в свой мир Зверя, требуются сила и знание, которые скрылись во мраке времен. И еще кое-что. Не об этом ли ты сам рассказывал мне? Но даже если риссы и нашли что-то на холме, одного осколка у них точно нет. Или думаешь, я еще не знаю, что осколок, оставшийся у Сурры, украден из Золотого храма Риссуса?

— Знаю, конг, и даже знаю, кто это сделал.

— Кто же? — напрягся Седд.

— Подожди, — махнул рукой Ирунг. — Я уже стар, не могу говорить быстро. А уж мысли мои и вовсе еле проворачиваются в голове. Сначала о главном — о том, о чем знаем пока только мы с тобой. Я думаю, что отвести десять тысяч воинов в горные долины за Скомой и оставить в лесах перед Скиром пару тысяч воинов, разбитых на сотни, — мало. Нужно хотя бы полтысячи воинов посадить на галеры и высадить где-нибудь возле Бевиса. Там достаточно пустынных бухточек. Сто тысяч воинов, да еще и тридцать тысяч риссов нелегко прокормить — нужно перерезать дороги и тропы, по которым идут обозы к хеннам.

— Мы это сделаем, — кивнул Седд. — Что еще?

— Еще? — Ирунг закряхтел. — О Кессаа все-таки придется напомнить. Я передал матери Ролла Рейду, чтобы она не забирала девчонку с собой в Гобенген. Судя по всему, она должна родить через четыре месяца — пусть это произойдет в Скире. Потом ребенка можно будет отправить за море — вряд ли хенны до того времени успеют взять Скир.

— Они не возьмут Скира! — оборвал старика Седд.

— Я тоже так думаю, — кивнул Ирунг, — значит, Кессаа в Скире ничто не угрожает.

— Она по-прежнему взаперти? — после паузы спросил Седд.

— Да, и даже закована в цепи, хотя магия Аруха все еще в ее плоти. Она слишком опасна. Вот родит…

— И станет менее опасна? — скрипнул зубами Седд. — Надеюсь, мать Лебба не рассчитывает, что я признаю внука или внучку? Я даже не признал еще Кессаа!

— Мать Лебба хочет только одного: чтобы ты оставил ее в покое, — усмехнулся Ирунг. — Ее, ее сына, который теперь руководит укреплением стен Скомы, и ее будущего внука или внучку. Она теперь скорбит о Ролле. Ей нет дела до Кессаа. И зачем ей зверь, который может вцепиться в глотку?

— Выходит, Кессаа нужна тебе? — прищурился Седд. — Хочешь отомстить за убитых ею и ее слугой собственных сыновей?

Замолчал Ирунг. Стиснул дрожащие пальцы, нервно сглотнул, но говорить продолжил все так же спокойно:

— Нет. Ты же знаешь, Седд, что и при тебе, и при Димуинне я служил только Скиру, а не собственной ненависти. Я утопил свою боль в сердце. Я знаю, что ты ненавидел мать Кессаа, ненавидишь и саму Кессаа, хотя она всего лишь оказалась листком дерева, который жизнь захлестнула и понесла по течению.

— В прошлый раз ты назвал ее вороньим перышком, — усмехнулся Седд.

— Она знает что-то, — пробормотал Ирунг. — Но и я кое-что знаю. То, чего она не могла прочитать в древних свитках, потому что не все они хранились в храме. Я думаю, что Кессаа еще суждено станцевать перед Сади.

— Брось, Ирунг, — нахмурился Седд. — Я не знаю, что оставили боги в пределах Суйки, но теперь там риссы, и они, похоже, справились с этой заразой!