Оправа для бездны

— У нас негодное оружие, — с сомнением покачал головой рассказчик.

— Оружие есть у хеннов, — махнул рукой Марик.

— И у риссов, — добавил Насьта.

— А их магия? — нахмурился один из воинов.

— На меня она не действует, — серьезно сказал Марик.

— Хотелось бы убедиться! — поежился самый измотанный из беглецов.

— Если повезет, — пообещал Марик.

На следующий день где-то там, где остался Омасс, раздался грохот, и над кромкой леса поднялись языки пламени.

— Конец крепости! — затаил дыхание Насьта.

— Если крепости — то точно конец. — Марик задумался. — А если это пламя от шатров хеннов, то никакой это не конец, а только царапина на теле бешеного зверя. Чтобы я поверил в конец хеннов, я должен увидеть пламя в полгоризонта!

— Послушай! — заинтересовался Насьта. — А ты не передумал становиться воином? До мудреца тебе осталось пройти не так далеко!

— Нет, — покачал головой Марик. — Глуповат я для мудреца. Вот ты просто стоишь на пороге мудрости!

— Ты так думаешь? — с подозрением уставился на приятеля Насьта.

— Увидим, — пожал плечами командир, под началом которого было уже десять воинов.

Через пару дней отряд Марика вышел на окраину Суйки и в том самом домике, возле которого не так давно друзья возвращали себе оружие, наткнулся на рисский дозор. Десяток таких же изможденных людей, как и новые воины Марика, сидели у костра и тянули к нему руки, словно не Аилле светил над головой и не летняя жара стояла над Суйкой, а осенний холод. Еще два десятка бедолаг расчищали площадку для лагеря, забивали колья и натягивали бечеву. В отдалении стоял шатер, а возле него маг и два воина-рисса. Марик с интересом присмотрелся к белым одеждам воинов и, дав знак отряду остаться в придорожных кустах, поднялся и пошел к сторожке, до которой оставалось еще три сотни шагов.

— Подожди! — окликнул его недавний рассказчик. — Я пойду с тобой!

— Неужели страх уже не мучит тебя? — удивился Марик.

— Мучит, — признался воин. — Хотя он и меньше той ненависти, что пропитала меня. Но ты не глуп, парень, и в тебе-то уж страха точно нет. Может быть, и я пойму что-то, чего не понял до сих пор, если разгляжу твой секрет вблизи.

— Нет никакого секрета, — усмехнулся Марик. — Просто мальчишкой меня заговорил один колдун от вредного чародейства. Теперь, если меня околдовывают, мне иногда бывает чертовски больно, но голова только яснее становится!

— Твой колдун был очень силен, — уважительно отозвался воин. — Обычно от боли в голове, наоборот, мутится!

— А вот это мы сейчас и проверим! — воскликнул Марик.

Колдун заметил их за две сотни шагов и позволил подойти еще на полсотни, пока разглядывал незнакомцев. Потом он поднял руки и выкрикнул какие-то слова. Марика обожгло пламенем по коленям, а его спутник с криком повалился в пыль и пополз, опираясь на руки.

— Поспеши, парень, — прохрипел он. — Колдун приказал мне ползти до ближайшего провала, чтобы я скормил сам себя подземной мерзости!

Марик пошел дальше, а колдун снова взмахнул руками и с явным раздражением послал навстречу Марику тех, кто пытался согреться у костра. Баль постарался никого из них не убить, но наградил синяками и шишками каждого, а затем пристегнул к древку лезвие, потому что два воина-рисса шли к нему навстречу, обнажив клинки. Когда они упали, колдун бросился бежать, но стрела Насьты настигла его.

— Отчего ты так долго возился с этими риссами? — спросил ремини, переворачивая ногой издающего предсмертный хрип воина со странным светящимся знаком на лбу.

— Постарался не испортить одежду, — объяснил Марик. — И к чему тупить рисскую сталь? Да и воинов у нас десять, а оружия мало.

— Уже сорок воинов, — поправил Марика рассказчик. — И ты великий воин, парень!

— Как бы я хотел услышать эти слова не от тебя, — вздохнул Марик.

К концу месяца в его отряде была уже почти сотня воинов. Марика окликали сотником, все его подопечные были сыты и почти все владели хеннским или рисским оружием. Вот тогда Насьта и сказал те самые слова:

— Мы делаем что-то не так.

— Знаю, — отмахнулся Марик. — Лето заканчивается, зимой в лесах не повоюешь. Да и хенны стали осторожнее, к засадам не приближаются, лучники, считай, спят со стрелами, наложенными на тетиву.

— Нет, — покачал головой Насьта. — Уже четыре месяца, как похитили Кессаа, а мы с тобой застряли здесь. Надо пробиваться на север. Или ты думаешь, что мы еще не засыпали тракт трупами?

Марик задумался. Он и сам понимал, что пролетающие мимо него дни пролетают и мимо Кессаа, но для нее они могут тянуться подобно холодной древесной смоле. Да и трупами засыпать тракт было невозможно, потому что трупы поднимались и уходили в Суйку. Правда, много их было, много. Изрядно прореженные, сократившиеся почти в три или четыре раза сотни Сната Геба продолжали щипать хеннов, пусть даже и с меньшим успехом.