Опричник

— Нет пока, — ответил приветливо Василий, отдавая пустую крынку обратно парню.

— Так у нашего барина Петра Федоровича куча горниц в доме, да изб добротных много. Я могу попросить за вас, и он вас обязательно примет на постой.

Поблагодарив Игната, молодые люди действительно были любезно приняты наместником, и даже приглашены отобедать с ним. Сидя за большим столом, за трапезой, на которой присутствовали кроме боярина еще первый сотник Алябьев, да старая мать наместника, Василий, черпая ложкой наваристые щи, поинтересовался:

— Не слышали ли вы, уважаемый Петр Федорович, о том, что в городе вашем дети малолетние пропадают?

— Пропадают? Где? — удивился боярин Нестеров, вскинув на Сабурова уже немолодые глаза. Петру Федоровичу было около сорока пяти лет, он имел худощавое телосложение, высокий рост и странные угловатые повадки. Его землистый цвет кожи и подергивающееся лицо, наводили на мысли о болезнях, которые мучили боярина. — Ни разу не слыхивал.

— И про лешего? — спросила Людмила.

— Какого еще лешего? — удивился теперь уже сотник Алябьев, сидящий по правую руку от боярина. Молодой статный сотник, имел довольно приятное лицо, но жесткий неприветливый взгляд. Он являлся правой рукой Нестерова, и в его подчинении было около двух сотен опричников и стрельцов, которые отвечали за безопасность и спокойствие во Владимире.

— Тот который, по словам людей детей малых крадет, — пояснил Василий.

— Людишки в городе совсем умом тронулись. Про каких-то леших вещают, — пробубнил недовольно Алябьев.

— Я тоже такого ничего не слыхивала, — ответила старая мать Петра Федоровича.

— Да все у нас в городе и округе спокойно, тишь да благодать, — добавил Нестеров, как-то странно улыбаясь лишь одними кончиками губ. — Как царь то наш батюшка, Иван Васильевич поставил меня сюда семь лет назад главой-то, так никаких оказий не было. Да и народ вроде всем доволен.

В этот миг в трапезную горницу вошла статная женщина лет двадцати пяти в красном летнике, расшитом золотой нитью и украшенном бисером невысоком кокошнике. Стройная, с очень красивым лицом, с яркими карими глазами с поволокой и полными красными губами она вплыла в горницу, словно лебедь. Василий и Людмила сразу же поняли, что это молодая жена наместника, про красоту которой уже были наслышаны от дворни.

Она приветливо поздоровалась со всеми, оглядывая Василия и Людмилу, сидящих за столом и, приблизившись к Петру Федоровичу, поинтересовалась мелодичным голосом:

— У нас гости, любезный друг?

— Вот, Милоликушка, проезжие путники у нас из Москвы. Дворянин Василий Иванович Сабуров и сестрица его. Хотят на постой у нас встать, — ласково обращаясь к жене, ответил боярин.

— Мы всегда рады гостям, — кивнула Милолика Дмитриевна, улыбнувшись молодым людям. — Оставайтесь у нас, я велю приготовить вам самую лучшую горницу.

— Благодарствуем, — ответил Василий. — Только на днях еще мой братец должен прибыть.

— Ничего. У нас большая усадьба, всех разместим, — заметила Милолика, вновь приветливо улыбнувшись, и в следующий миг Василий заметил резкий пронзительный взгляд молодой боярыни, направленный на сотника Алябьева. Словно она взором приказала ему нечто. Олег Алябьев тут же быстро прикрыл глаза, словно кивнув. Все это произошло за считанные секунды, но Василий отчетливо заметил это. Милолика вновь перевела взор на мужа.

— Вы долго еще будете трапезничать? — проворковала она над ним. — А то мне с тобой одно дело разрешить надобно.

— Мы только сели, яхонтовая моя. Может потрапезничаешь с нами? — спросил ее ласково Нестеров.

— Нет, благодарю, я уже у себя в горнице с бабкой Ясиной поела.

— Ты душечка, что-то бледна очень, как ты себя чувствуешь? — заметил Петр Федорович обеспокоенно и погладил жену по нежной руке. Было заметно, что наместник уж очень любит свою красавицу жену.

Выйдя во двор, Василий увидел, как из приехавшей на боярский двор телеги, дворовые выгружают тяжелые мешки с крупой и овощи, перенося все в амбар. Возница – мужик как-то зло зыркал на всех, и совершенно не помогал выгружать груз. Он то и дело недовольно сплевывал на землю, как-будто ему было неприятно находиться здесь. Некое чутье толкнуло Василия подойти к мужику, и он поинтересовался:

— Вы часто приезжаете сюда, милейший?

Мужик обернул на него взор и буркнул:

— Моя б воля вообще бы не приезжал сюда.

— Отчего же? — спросил Василий и тут же представился. Хмурое лицо мужика немного разгладилось, и он глухо вымолвил:

— Дак проклЯтый двор то. Вся округа об этом знает. Злые духи над этой усадьбой то кружат, и людей изводят.

— Зачем же вы тогда сюда провиант возите?

— Ага, попробуй не привези зерна то, — огрызнулся зло мужик, опять сплюнув на землю. — Так вмиг опричники Нестерова в деревню пожалуют да прибьют насмерть для порядку кого, али в своих темницах сгноят. Все знают, если на двор наместника кого неугодного притащили, не видать его более живым. Вот и приходится со всех дворов собирать запасы то, да везти сюда. А мы и так впроголодь живем - ты посчитай два года неурожай.

— А что серебром боярин вам не платит?