Опричник

Первыми к московскому особняку Бестужевых, по праву считающемуся одним из красивейших зданий первой четверти прошлого века, подъехал тяжелый бронированный вездеход с пустыми алыми флажками[30] на крыльях. Леонид даже не успел начать гадать, кто из служилых людей пожаловал в гости, как из пассажирского салона угловатого авто выбрался Кирилл. Один. Ну, Ольги, понятное дело, с ним сейчас и быть не может. Пусть она его невеста и ученица, но приводить ее в качестве гостьи в дом родителей – это уже перебор. Но Мария-то где?! Отец говорил…

Бестужев тряхнул головой, прогоняя несвоевременные мысли, и окинул взглядом поднимающегося по широкой лестнице друга. Какая-то деталь в наряде Николаева зацепила сознание Леонида, заставив того внимательнее присмотреться к гостю. Расстегнутое пальто? Так в машине иначе и свариться можно. Нет, пальто обычное, темно-серое с черным воротником из кротового меха. Френч… почти такой же, как у самого Леонида, только угольно-серый, да звезда магистра под воротником-стойкой притягивает взгляд. Стоп!

Ветер шевельнул полы расстегнутого пальто, и на груди Кирилла тускло мелькнул какой-то знак.

– Ну, здравствуй, Леня. – Николаев не стал чиниться, изображая великосветские манеры, и без затей облапил друга.

– Отпусти, медведь! – прохрипел тот, на что Кирилл только рассмеялся.

– На себя посмотри! Скоро все косяки в доме плечами посшибаешь, – отозвался Николаев, тем не менее отстраняясь от Леонида. – Вымахал орясина орясиной. Как, слуги еще с батюшкой не путают?

– И ты туда же, – вздохнул Леня. Повел плечами, покрутил головой, проверяя, не сломал ли ему чего бывший однокашник на радостях, и, убедившись, что все в порядке, бесцеремонно схватил Кирилла за лацкан пальто. – Ну-ка, показывай, что за висюльку отхватил!

– Эй-эй, повежливее! Не о бабской цацке говоришь! – вздернул нос Кирилл, принимая делано чванный вид.

Леонид хохотнул, но уже в следующую секунду улыбка сбежала с его лица.

– Ох ты ж… – протянул Бестужев и, непечатно выразившись, в неверии провел пальцем по четырехцветной колодке неброского серебряного восьмиконечного креста в белой эмали. – Мне кажется, или жизнь в приграничье действительно веселее, чем можно представить по вашим куцым рассказам?

– Кажется-кажется, – покивал Кирилл. – Вот приедешь на Апецку, сам убедишься.

– Значит, – Леонид отвлекся от разглядывания орденского знака, – ты все же решил заняться моим обучением?

– Я обещал, – пожал плечами Николаев и, усмехнувшись, договорил: – К тому же Ольга донесла, что Мария обещала устроить бабий бунт в отряде, если я вернусь в воеводство без тебя. А это, брат, такая вещь, по сравнению с которой знаменитый русский бунт, который бессмысленный и беспощадный, покажется дракой детишек в песочнице. За красивый совочек, ага.

– Издеваешься, – констатировал Бестужев, но, заметив снисходительно-сочувствующий взгляд друга, осекся. Да нет, Маша же умница и прелесть. Какой бунт? Нет, точно, издевается Николаев. Или… Леонид тряхнул головой и уставился на собеседника. – Так, прекращай компостировать мне мозги и уводить разговор в сторону. Откуда награда?!

– От капитула ордена Святого Ильи, – пожал плечами Кирилл, и Леня чуть не зарычал. Очевидно заметив что-то во взгляде друга, Николаев все же соизволил объясниться: – Ладно-ладно, расскажу, только коротко, а то вон уже очередной рыдван с гостями на подходе. Мы поучаствовали в операции по уничтожению сети работорговцев, освободили несколько одаренных рабов и доставили их в Россию. Вот по совокупности заслуг нам и пожаловали знак ордена.

– Мы… это? – прищурился Бестужев, краем глаза поглядывая в сторону выруливающего на подъездную дорожку лимузина.

– Отряд «Гремлины» в полном составе, – кивнул Кирилл, подтверждая подозрения друга. – Да, Маша тоже. Рад?

– Безумно, – улыбнулся Леонид, ничуть не покривив душой. Конечно, знак – это не сам орден, но много ли семнадцатилетних мальчишек и девчонок могут похвастать таким достижением? К тому же, учитывая нынешнее положение Вербицких в обществе, наличие у Машеньки боевой награды разом заткнет большую часть старых вотчинников, радеющих о замшелых традициях и «невместности» серьезных отношений между боярским отпрыском и дочерью простолю… простите, государева человека, разумеется. С-старперы, чтоб их!

Тряхнув задумавшегося друга, Кирилл ему подмигнул и устремился в дом. Вовремя: новые визитеры уже поднимались по ступеням.

Гости прибывали один за другим, и было их немало, так что вскоре пришлось отправлять их шикарные лимузины на арендованную, как всегда в подобных случаях, платную стоянку в паре кварталов от дома. Иначе уже через полчаса в небольшом дворе московского особняка Бестужевых стало бы не протиснуться даже на своих двоих.