Опричники

Илья протянул тестю бокал для «заправки», откинулся на диване и ухмыльнулся. Как знакомо! Он такое еще в начале своей службы проходил, общаясь со старыми студенческими приятелями. И чем бестолковей индивидуум, тем больше его зажимает государственная машина.

— То есть кто-то другой должен защищать вашу свободу от посягательств, а вы их даже не уважаете.

— Я никого на такое не подписывал, — тут же парировал оппонент. — Это их личный выбор.

— Иннокентий, ты не прав, — пьяно бухнул Саныч. Что-то его нынче по жаре развезло.

— Да нет, у нас свободная страна, пусть так считает. Я ведь для этого, собственно, и служу. Для блага народа.

Кеша поморщился от напускного пафоса и не оценил примиренческие нотки опричника:

— А мне плевать, служишь ты или нет. Меньше свободных людей в тюрягу упечёшь.

Илья выпил «Запеканки» и закусил. На самом деле ему хотелось в душ и… еще кое-чего, но точно не спорить с воинствующим обывателем.

— Ты ведь, Иннокентий, в армии не служил?

— Господь миловал.

— Ну вот потому такую ахинею и несешь. В погонах не разбираешься, в смысле жизни тоже.

— Это почему это? — вскинулся Иннокентий.

— Потому что все мы так или иначе служим. Кто-то Родине, кто-то своему Золотому тельцу, кто-то искусству или науке. На таких держава всегда и держалась. Какие бы времена за окном ни проходили. Вот случись война, что ты делать будешь?

— Я против войны.

— Она нас не спрашивает, Иннокентий. Ломиться в дверь при любой возможности.

— Мы со всеми дружим.

— Не все с нами.

Глаза у Кеши забегали. Вопрос был неудобным. Даже дамы внимательно прислушивались к разговору.

— Я к армии не приспособлен. Это вы, мужланы, готовы при любой возможности драться.

— Ну почему же, и в тылу полно работы. Вот ты кем работаешь?

Кеша заподозрил подвох, но все-таки ответил:

— Декоратором в театре.

— Вот и отлично, будешь раскрашивать танки в маскировочные оттенки!

За столом засмеялись. Ловко Илья нашел выход для богемного мальчика. Тот же насупился.

— А я не хочу!

— Тогда по законам военного времени в расход или в штрафбат. Искупишь свое преступление кровью.

Вот сейчас все разом замолкли. Лицо у Семенова стало до предела серьезным, а глаза заблестели льдом. Гости зябко повели плечами. Они внезапно поверили, что Илья по необходимости может без лишних слов достать пистолет и застрелить этого туповатого хипстера. Такая жестокая уверенность сейчас от него исходила. Надежда Николаевна застыла на месте с ужасом в глазах, а Людмила потянула суженого из-за стола. Скандал гасят в самом начале.

— Простите, ему завтра на службу, — уже в коридоре она зашипела на Илью. — Ты чего такое несешь?

— Извини, день тяжелый был. Спина болит, кто бы помассировал.

Девушка поправила у зеркала прическу и лукаво скосила глаза.

— Будем посмотреть, служивый.

— А если купим винишка и тортик?

Горгона мерила шагами большой кабинет Басова. Он только чуть уступал «главной зале» Отдела.

— Хватит мельтешить, Геронна. Говори, ведь что-то ты точно намутила?

Черноволосая опричница остановилась около старинного портрета начальника Седьмого отделения Жандармерии. Так до революции называлась Опричнина.

— Вот человечище! Все ведьмы и колдуны у него были вот где!

— Все да не все, — возразила ей Марфа, притащившая в кабинет большой чайник. Ей помогала Пелагея, тащившая основательный поднос с пирожками и печеньями.

— С нынешним не сравнить.

— Да ладно те! — старшая ведунья Отдела ЧС махнула рукой. — Со всеми справились, ворога за порог загнали. И с этим справимся.

Все сели за стол и выпили первую чашку травяного чая. Такой был старинный обычай. Некогда поморы обожали кёж — горячий ягодный напиток. Для его приготовления использовали травы и северные ягоды (морошку, клюкву, бруснику, чернику), могли добавить зерно или отруби. Загущали ржаной мукой. Позже муку и отруби заменили крахмалом. В напиток добавляли специи, подслащивали медом или сахаром. Получалось нечто среднее между морсом и киселём.

За всех вопрос задал Шуйский:

— Что надумала, красавица?

Горгона хищно улыбнулась.

— Ничего сверхъестественного. Ломоносовский компас.

Басов чуть не уронил блюдце.

— Да ладно? Это ж когда его в последний раз пользовали?

Шуйский многозначительно хмыкнул:

— Ну раз Тверцов ничего еще не раскопал, то поступайте, как ведуете.

Трескина хлопала глазами, застыв с блюдцем. Любили в Опричнине чай пить из блюдечек. Душевно получалось, и дух совсем иной. Прямо благость по телу разливается. Наконец, она не выдержала и спросила:

— Тот самый Ломоносов?

— А что тут такого? Наш Михайло везде поспел. Вот и книги старинные почитывал и изобрел способ, как Черных Мессиров изобличать.

Видимо, на лице Трекиной все было наглядно написано. Горгона начала пояснять:

— Не знаю кто, но пригласил сюда крайне сильного ведуна.

— Еще один колдун?

— Да нет, Мессиры из иного теста. Колдуны пользуются уже приобретенным, силу с Нави тянут, если дотянутся. Чаще всего просто с пола поднимают чужие крошки. Потому какой бы колдун сильный не был, совладать с ним опытному человеку несложно. Его и обычный охотник пулей, заговоренной убьет. Если повезет, конечно.