Опричники

ошиблись в этом. Они нарушают закон, а наша задача его соблюдать!

- Остальное вы не отрицаете, значит согласны,- сделал выводы Роман

Филиппович.- Мне кое-что известно по делу о взрыве девятиэтажки и, честно

сказать, я начинаю больше опасаться власть, чем националистов. Я думаю,

вы понимаете, о чем я говорю...

- Не смей!- руки Голубева схватили криминалиста за грудки и

потянули на себя. Но дальше этого дело не зашло и кулаки федерала

разжались.

На лице Горина не дрогнула ни одна мышца. Он безразлично смотрел в

глаза Глебу, не пытаясь сопротивляться. Может быть, именно такое

поведение эксперта, не спровоцировало федерала на продолжение своих

действий.

- Сильная хватка, Глеб Юрьевич. Эспандер дает свои плоды,- все таким

же спокойным тоном продолжил Роман Филиппович.- Я, отчасти, понимаю

вас. То, что мне известно, естественно никуда не уйдет. Своей

осведомленностью я лишь хотел сказать, что власть для меня более опасна,

чем националисты. А мне приходится "пахать" на нее, сутками пропадая на

работе, чтоб заработать на кусок хлеба. А ведь у меня две дочери, одну из

которых изнасиловали "дружелюбные" иммигранты из Средней Азии. И как

вы думаете: их нашли?! Конечно нет! Потому, что до этого нет никому дела.

Что для полиции опороченная честь какой-то девчонки?! Мои связи тоже не

186

помогли... Попробуй, найди этих ублюдков, среди такого засилия

иностранцев. И знаете, мне обидно, что все так получается...

- Роман Филиппович, всего вам доброго!- не найдя, что ответить,

сказал Голубев.

Федерал развернулся и последовал к выходу.

- Глеб Юрьевич,- услышал он уже в дверях,- а безопасность кого вы

осуществляете, если не секрет? Народа или власти?

Голубев обернулся на Горина и, промолчав, закрыл за собой дверь.

* * *

Минаев, тем временем, прибыл в областную больницу и, как того

требовали правила, накинув сверху белый халат, пошел к нужной палате. На

его ногах шуршали синие бахилы, ступающие по линолеуму коридора. Еще

на входе в больницу, на Макса косо смотрели несколько полицейских,

охраняющих здание. А теперь и около палаты, при его приближении,

поднялись двое человек в форме, с автоматами наперевес. Федерал

предъявил удостоверение и полицейские, отдав честь, раскрыли перед ним

дверь. В палате было четыре кровати, из которых одна пустовала. При

появлении федерала, лишь один повернул голову, а двое других

оставались неподвижными.

- День добрый,- сказал Минаев, присаживаясь рядом с кроватью того,

кто подавал признаки жизни.- Остальные спят?

- Здравствуйте,- поприветствовал тот.- Да.

- Вы можете передвигаться?- перешел на шепот Макс.- Чтоб не будить

их...

- Да вы не беспокойтесь,- заверил его больной,- они крепко спят.

Можете говорить в полный голос, они не проснуться.

- Да?! Ну хорошо тогда,- сказал федерал и достав "корочки", протянул

их собеседнику.- Минаев Максим Сергеевич, ФСБ. У меня будет к вам

несколько вопросов.

187

- Я вас слушаю...

- Как вас зовут?- поинтересовался федерал, достав блокнот и ручку.-

Вы можете вкратце рассказать, как все было?

- Меня зовут Зильбер Эдуард Вольфович,- ответил больной с тяжестью

в голосе.- Боюсь, что многих моментов я не смогу припомнить, но те, что

помню уже вроде сложил воедино.

- Продолжайте,- сказал Минаев, выводя в блокноте букву за буквой.

- По случаю праздника меня пригласили на банкет, посвященный дню

полиции,- излагал дальше Зильбер.- Все шло хорошо, до момента, пока в зал

не принесли новые бутылки с шампанским. Марк Авраамович произнес тост

и еще раз поздравил всех с праздником. После этого бокала шампанского все

и началось... В организме стало происходить что-то странное. Все начали

кашлять, а потом корчиться от нехватки кислорода. Вы, знаете, я люблю

шампанское пить с шоколадом и, как сказал врач, возможно он и спас мне

жизнь.

- Что-то еще было необычное?- спросил Макс, оторвавшись от

блокнота.

- Человек с гитарой,- вспоминал Эдуард.- Он пел какую-то

патриотическую песню, в которой постоянно повторял слова: честь и кровь.

А потом, когда все уже попадали, он что-то говорил нам, но я мало что

разбирал, так как заложило в ушах и я находился, словно в каком-то вакууме.

- Вы можете описать внешность этого человека?- перебил его федерал.

- Это был лысый парень, лет тридцати. Мне даже показалось, что и

бровей у него не было. Может болезнь какая... Кто его знает?! Выглядел

солидно, в костюме, как подобает являться на подобные мероприятия.

Больше, вроде, я ничего не запомнил.

- А обслуга?

- Они все были одинаковые, как на подбор,- ответил Зильбер.- Белые

рубашки, черные фраки, зачѐсанные волосы.

188

- Я имел ввиду, где они находились в этот момент, когда вы

почувствовали себя плохо?- переспросил Минаев.

- Ааааа...- опомнился больной.- Я хотел позвать кого-нибудь из них, но

они как-будто исчезли из зала.

- Хорошо. А вы слышали выстрелы?