Опричники

находясь в этих стенах и видя, что происходит внутри Системы, она

восхищалась им.

- Сколько всего человек у националистов в группе?- сменил на

серьезный тон начальник.

214

- Осталось четверо...

- Вместе с Деятелем и Фейком?- переспросил Мамедов.

- Да.

- Как зовут еще двоих?- он снова схватил девушку за волосы и

придвинул еѐ лицо ближе к себе.

- Фриц и Тихий,- Валькирия назвала придуманные прозвища, которые

еще раньше всплыли в еѐ голове. Она ожидала этого вопроса, поэтому

продумала его заранее.

- Подробнее...

- Я не знаю,- всплакивала Васильева.- Мы никого не называли по

именам или фамилиям, в целях конспирации.

Начальник замолчал и пристально вглядывался в глаза Елены, словно

пытаясь заглянуть ей в мозг. Но она всячески уводила взгляд, чтобы

избежать встречи с этими черными углями в глазницах. Мамедов изучал еѐ

лицо, как ювелир исследует пробу на украшении.

- Я знаю один твой секрет,- наконец нарушил молчание Гасан

Захирович.- И этот секрет очень дорог тебе. Но если ты вдруг надумаешь

меня обмануть, я уничтожу его, как и тебя саму.

От этих слов Валькирия подняла очи на федерала, как будто хотела

прочитать в его темных глазах о каком секрете идѐт речь. О чем он может

знать?! Сердце еѐ сжималось от появившейся интриги. В голове пробежала

мысль о беременности, но она отказывалась верить, что речь идѐт именно об

этом.

- Да, ты прекрасно понимаешь о чем я говорю,- словно читая еѐ мысли

продолжил начальник.- Как ты могла уже заметить, здесь находятся

первоклассные врачи, которые знают свое дело. Перед тем, как начать

процесс получения информации, они тщательно проверяют клиента, чтоб

знать о его здоровье абсолютно всѐ и по случайности не убить его. Ты же

понимаешь, что смерти нам ни к чему... Нам важна информация, которую

мы, как рыбак достает сети, вытягиваем из нужного человека.

215

Васильева все еще смотрела на Мамедова, не веря своим ушам.

- Да-да,- немного улыбнулся он.- Я говорю о ребенке, которого ты

ждешь. Но дождешься ли?! Вот это зависит только от тебя.

Начальник был хорошо знаком с психологией. Того требовала его

профессия. Он знал, когда и в какой момент нужно надавить на слабые

стороны допрашиваемого, чтоб извлечь максимум информации. И сейчас

был именно такой момент.

- Где вы скрываетесь?- закончив рассуждать, перешел к конкретным

вопросам Гасан Захирович.- Адрес! Меня интересует точный адрес!

Это был тот самый вопрос, который больше всего не хотела услышать

девушка. Вместо ответа она еще сильнее зарыдала. Мамедов откинул стул в

сторону и ногой опрокинул Васильеву на спину. Ботинок наступил ей на

горло, нарушая дыхательные пути.

- Я не посмотрю на твой пол и положение,- сказал начальник, явно

кипевший яростью.- Вы убили столько сотрудников, что теперь будете

молиться о смерти. Но ты очень зря сопротивляешься. Ты можешь спасти

ребенка, но сама этого не хочешь. Ты же понимаешь, что я достану из тебя

нужную информацию любыми способами. И то, что было до этого момента -

это только прелюдия к настоящей боли. Я бы мог ввести тебе "сыворотку

правды", но ни один из вас, ублюдков, еѐ не заслужил. Слишком гуманно

получится...

На этих словах Гасан Захирович закончил разговор с девушкой и

приказал врачам "приступать". Это слово подразумевало в себе что-то такое,

что было хорошо известно людям в белых халатах. Своего рода контрольное

слово, которого только и ждали врачи. Они начали поднимать Валькирию, а

Мамедов, поправив пиджак, направился к подчиненным.

- Езжайте по домам, отдохните,- обратился он к федералам.- Завтра с

самого утра будет много работы.

- А как же...- начал было говорить Минаев, смотря в сторону

Васильевой, но его тут же прервал начальник.

216

- Ей я займусь лично...

- Доброй ночи, Гасан Захирович,- вставил Голубев и, взяв напарника

под руку, вышел из кабинета.

Глеб знал, что задавать сейчас какие-то вопросы бессмысленно.

Мамедов держал в руках удачу, от которой зависела поимка всех оставшихся

фигурантов группы. И уж теперь он был не намерен еѐ отпускать из рук. Все

его мысли и действия были направлены на то, как извлечь нужную

информацию.

Федералы разъехались по домам. На улице уже была глубокая ночь и

времени на сон практически не оставалось. День обещал быть насыщенным и

Голубеву, как и Минаеву хотелось отдохнуть перед предстоящей работой.

Глеб зашел в квартиру и, выпив стакан сока, проследовал в комнату к

дочери, чтобы, как всегда, поцеловать еѐ перед сном. Он раскрыл дверь и

свет, который проник в помещение, осветил часть детской кроватки. Ребенка

не было... Федерала охватил ужас, который подсознательно проник к нему в

голову. Захлопнув дверь он побежал в спальню, но и жены там не оказалось.

На столике лежала записка, написанная почерком супруги. Он хорошо его

знал и не мог спутать с каким-либо другим.