Опричнина

Шурин Горбатого Петр Петрович Головин (окольничий с 1560 г.) начал свою служебную карьеру еще в начале 50-х годов: его включили в состав тысячников и дворовых детей боярских по Москве. В 1552 г. он получил первую разрядную должность, а в 1560 г. стал окольничим [606]. Происходил П.П. Головин из известной семьи государевых казначеев Ховриных-Головиных [607]. Головины находились в самых тесных родственных связях с наиболее видными представителями московского боярства [608]. Во время боярских усобиц 30-40-х годов Головины держали сторону Шуйских [609]. Это, конечно, и сказалось на трагической судьбе П.П. Головина [610]. По сообщению датских резидентов в России от июня 1565 г., Головина казнили из-за какого-то письма шведского короля к царю [611].

Опала постигла целую плеяду княжат Оболенских. Если накануне опричнины расположение к ним Ивана IV несомненно (среди приближенных к Грозному мы встречаем П.И. Горенского, Ю.И. Кашина, Д.Ф. Овчинина, М.П. Репнина, Серебряных и многих других [612]), то после 1565–1566 гг. при дворе остаются на некоторое время лишь Серебряные, М.М. Лыков и князь A.B. Репнин. Во время казней начала 1565 г. гибнут И.И. Сущ (Сухово) Кашин (брат боярина Ю.И. Кашина) и Д.Ф. Шевырев (двоюродный брат бояр Серебряных). Боярин (с 1551 г.) Д.И. Немой (двоюродный брат Овчинина) постригается в монахи [613]. Возможно, все эти опалы связаны с гневом царя на Д.Ф. Овчинина-Оболенского и Ю.И. Кашина. Но, вероятнее всего, причины были более глубокими.

Оболенских связывала многолетняя близость к старицким князьям. Несколько князей Лыковых и Ленинских служили сначала при дворе удельного князя Андрея, а затем Владимира, причем Иван Андреевич Оболенский был боярином старицкого князя, а Юрий Андреевич Оболенский Меньшой — его дворецким [614]. Последний позднее был боярином князя Владимира и поддерживал деловые связи с Анфимом Сильвестровым [615]. К числу бояр князя Владимира принадлежали A.B. pi Ю.В. Лыковы [616]. В старицкую думу входил и князь Ю.А. Оболенский Большой [617]. В 1537 г. Ленинские подверглись «торговой казни» за верную службу князю Андрею [618]. Во время событий 1553 г. ряд Оболенских поддержали кандидатуру Владимира Старицкого на русский престол (в том числе Д.И. Немой, Д.И. Курлятев и П. Серебряный).

В начале марта 1565 г. в страхе перед грядущей расправой бежали в Литву князья Петр и Юрий Ивановичи Горенские-Оболенские, которые уже некоторое время (вероятно, с осени 1564 г.) находились в отдалении от царя [619]. П.И. Горенский был думным дворянином и кравчим царя [620]. Если побег князя Юрия удался, то его брата «на рубеже» схватили и казнили [621]. Вероятно, в связи с побегом Горенских находилась гибель упомянутых в синодиках Никиты и Андрея Федоровичей Черных-Оболенских (отцы их и Горенских были двоюродными братьями) [622].

Наконец, с казнью А.Б. Горбатого, П.П. Головина и нескольких Оболенских в феврале 1565 г. постригается в монахи князь И.А. Куракин (боярин с 1556 г.). Братья Куракины, находившиеся в свойстве с опальными Оболенскими [623], вызвали недовольство царя так же тем, что во время мартовской болезни царя в 1553 г. «всем родом» поддержали в качестве преемника Ивана IV Владимира Старицкого. Старший из братьев, Ф.А. Куракин (боярин с 1547 г.), уже долгое время пребывал в почетной ссылке на новгородском наместничестве [624]. Д.А. Куракин (боярин с 1559 г.) наместничал во Пскове [625]. П.А. Куракин (боярин с 1559 г.) и его брат Григорий отправляются наместниками в далекую Казань [626]. Летописец после сообщения о пострижении И.А. Куракина и Д.И. Немого сообщает, что «дворяне и дети боярские, которые дошли до государьские опалы, и на тех опалу свою клал и животы их имал на себя; а иных сослал в вотчину свою в Казань на житье з женами и з детьми» [627].

Это было только начало опальных переселений в «подрайскую Казанскую землицу». Уже в мае 1565 г. «послал государь в своей государеве опале князей ярославских и ростовских и иных многих князей и дворян и детей боярских в Казань на житье, и в Свияжской город, и в Чебоксарской город» [628]. Некоторые из сосланных все еще сохраняли видимость своих старых привилегий. Так, наместниками и воеводами назначались: в Казань — П.А. и Г.А. Куракины, Ф.И. Троекуров, Д.В. Ушатый, А.И. Засекин-Сосунов; в Свияжск — Андрей Иванович Катырев-Ростовский, Никита Дмитриевич Янов-Ростовский, Михаил Федорович Бахтеяров-Ростовский, Никита Михайлович Стародубский; в Чебоксары — И.Ю. Хохолков-Ростовский, И.Ф. и В.Ф. Бахтеяровы-Ростовские [629]. В Нижний Новгород воеводой послали С.В. Звягу Лобанова-Ростовского [630]. Ссылка ярославских княжат вызывалась, конечно, побегом Курбского и мнительностью Грозного, который, как уже отмечалось, подозревал князя Андрея чуть ли не в стремлении стать ярославским удельным властителем.