Опричнина

Ловчим был опричник Г.Д. Ловчиков (казнен в 1570 г.), а сокольником — опричник И.И. Бобрищев-Пушкин[1882]. Из пяти постельничих (Я.В. Волынский в 1562–1563, В.Ф. Наумов в 1564–1565[1883], С.С. Ярцев, Д.И. Годунов в 1567–1572 гг.[1884] и И.Д. Овцын[1885]) последние двое были, бесспорно, опричниками[1886]. Родичи Волынского также входили в опричнину, но о самом Я.Я. Волынском, как и о С.С. Ярцеве, нет никаких определенных сведений.

После ликвидации звания конюшего ясельничему подчинялась вся государева конюшня и так называемый Конюшенный приказ с его дьяками[1887]. До 1562 г. ясельничим был близкий к царю Петр Васильевич Зайцев, сделавшийся позднее одним из виднейших опричников. В летних разрядах 1571 г. окольничим именуется опричник Василий Федорович Ошанин[1888].

Словом, дворцовый аппарат, наиболее близкий к особе московского государя, дал не только образец для организации опричной администрации, но и вошел в него со всеми своими основными учреждениями, хотя номинально Большой дворец находился в земщине[1889]. Архаичная (дворцово-вотчинная) система управления, пригодная для государева удела, не могла, конечно, в достаточной мере служить общегосударственным целям опричной политики. Поэтому после отмены опричнины ее аппарат снова вернулся к исполнению своих чисто дворцовых функций.

Январским указом 1565 г. царь «конюшему и дворетцскому и казначеем и дьяком и всем приказным людем веле быти по своим приказом и управу чинити по старине»[1890]. Приказной аппарат, следовательно, в отличие от дворцового целиком оставался в земщине. В земщине продолжала функционировать Посольская изба[1891] во главе с Андреем Васильевым (последнее известие — 28 августа 1570 г.), а позднее — с Андреем и Василием Щелкаловыми (первое сведение — ноябрь того же года)[1892]. Разрядная изба с дьяками Иваном Тимофеевичем Клобуковым (май 1566 г.)[1893], возможно, Иваном Григорьевичем Выродковым (конец 60-х годов)[1894], Андреем Щелкаловым (март 1570 г.)[1895], Андреем Клобуковым (январь 1571 — январь 1572 г.)[1896] по-прежнему ведала военными службами дворянского войска. Поместная изба во главе с дьяком Семеном Путилой Михайловым сыном Нечаева[1897] и Василием Степановым (казнен в 1570 г.)[1898], а позднее Никитой Грековым (апрель 1571 г.)[1899] в опричные годы выполняла сложные задачи по обеспечению землями значительного числа служилых людей, вернувшихся из опальных ссылок и перемещенных из опричных территорий. Верховный надзор над делами «лихих людей» и над деятельностью губных учреждений осуществлял Разбойный приказ. Его возглавлял дьяк Григорий Шапкин (до лета 1570 г.)[1900], а позднее — Угрим Андреев сын Горсткин и Гаврило Михеев сын Станиславов (март 1571 г.)[1901].

Возросшая роль Москвы как политического и экономического центра страны, а также московского посада потребовала создания специального земского двора — полицейского ведомства, в обязанности которого входили надзор за порядком в столице и суд по делам посадского населения Москвы. Около 1571 г. на Земском дворе сидели Иван Долгоруков и Иван Мятлев[1902]. Организацией почтовой службы в стране ведала Ямская изба, дьяком которой в феврале-октябре 1564 г. был Андрей Тишков, в феврале 1567 — Иван Мануйлов, в июне 1570 — Третьяк Ростовец, а около 1571 г. в ней находился Иван Тарасович Саймонов[1903]. Почти никаких сведений за годы опричнины не сохранилось о Холопьем суде[1904] и Стрелецкой избе (первым в 1571/72 г. ведали Антон Ромодановский и Василий Александров сын Белого, второй — Г.Г. Колычев)[1905], а также о Челобитной избе[1906]. В.А. Кучкин нашел сотную выпись на Муромский посад 1566 г., которая была сделана с писцовых книг, писанных «по наказу сыскного приказу за подписью дьяка Самойла Михайлова». В.А. Кучкин не без основания полагает, что перед нами «один из чрезвычайных органов»^ подобный сыскным приказам XVII в.

Областные дворцы в годы опричнины, как правило, исчезли. Это явилось следствием успеха централизаторской политики русского правительства, боровшегося с пережитками удельной раздробленности в стране. Сохранявшиеся Казанский и Нижегородский дворцы[1907], а также Углицкий[1908] и, возможно, Рязанский дворцы[1909]постепенно трансформировались в территориальные избы.