Опричнина

Боярин Петр Федорович Челяднин промелькнул в источниках 70-х годов XV в.[1362] О его сыне Иване Петровиче до нас вовсе сведений не дошло, вероятно, в связи с его ранней смертью. Зато дети Андрея Федоровича при Василии III были виднейшими деятелями. Боярин и конюший (с 1508 г.) Иван Андреевич Челяднин после взятия Пскова в 1510 г. некоторое время был там наместником[1363], в 1514 г. он попал в плен во время битвы под Оршей и в 1516 г. умер на чужбине. Его брат, Василий Андреевич, примерно к 1507 г. стала дворецким, а в 1513 г. получил еще и боярское звание. Он также умер в начале 1516 г. Женат он был на сестре И.Ф. Телепнева-Оболенского, временщика в годы регентства Елены Глинской. Сын Ивана Андреевича Иван (шурин князя Ю.В. Глинского) только в 1539 г. унаследовал звание конюшего и боярина и, очевидно, около 1541 г. умер. Его сестра была замужем за Д.Ф. Бельским.

После смерти Ивана Ивановича в семье Челядниных не осталось больше лиц мужского пола. Но дочь Василия Андреевича вышла замуж за своего дальнего родича Ивана Петровича Федорова (сына П.Ф. Давыдова)[1364], который таким образом стал единственным наследником громадных владений и сословных привилегий Давыдовых и Челядниных[1365].

Жизнь Ивана Петровича поначалу складывалась не очень удачно. Ранняя смерть отца, не успевшего достичь тех почестей, которые выпали на долю его дальних родичей, заставила самого Ивана Петровича долго и настойчиво бороться за сохранение своего места среди московской аристократии. Появившись в разрядах в качестве первого воеводы правой руки весной 1536 г., он становится непременным участником походов 1536–1541 гг.[1366] В марте 1542 г. он еще упоминался среди тех сравнительно многочисленных княжат и детей боярских, «которые в думе не живут, а при послех в избе были»[1367].

Время получения Федоровым боярского звания и семейного для Челядниных титула конюшего точно неизвестно. Возможно, что это было как-то связано с возвышением Воронцовых, которые, как и Иван Петрович, принадлежали к старомосковским боярам. Во всяком случае, когда в июле 1546 г. Иван IV казнил И.И. Кубенского, Ф.С. и В.М. Воронцовых, в опалу попал боярин и конюший И.П. Федоров. Ему удалось избежать смерти потому, что «он против государя встреч не говорил, а во всем ся виноват чинил»[1368].

Но даже эту опалу и ссылку на Белоозеро (где находились его родовые владения) Федоров сумел использовать для дальнейшего продвижения по служебной лестнице. Судя по приписке к Царственной книге, сделанной, вероятно, уже после казни Федорова, Иван Петрович принял участие в заговоре коалиции Ростовских-Захарьиных, которым удалось в ходе народного восстания 1547 г. свергнуть правительство Глинских и временно прийти к власти[1369]. Годы правления Избранной рады отмечены деятельным участием И.П. Федорова в политической жизни страны. Он снова получает чин боярина и конюшего[1370]. «А кто был конюшим, тот считался честью, первым среди бояр»[1371]. Во время событий 1553 г. Федоров твердо поддерживал кандидатуру сына Ивана IV на русский престол.

Казалось бы, именно после этого следовало бы ожидать дальнейших успехов Федорова при дворе. Однако жизнь его сложилась иначе. Примерно на десять лет он удаляется из Москвы, получает назначения на почетные, но далекие от столицы наместничества и в довершение ко всему теряет звание конюшего[1372]. В апреле 1554 г. Федоров наместничает в Пскове[1373]. В 1555 г. Иван Петрович воюет где-то «в черемисах»[1374], а весной 1556 г. он появляется в качестве воеводы и наместника в Свияжске[1375]. В феврале 1559 — апреле 1560 г. Федорова мы застаем в той же роли, но уже в Смоленске[1376]. В сентябре 1562 — феврале 1563 г. его переводят в Юрьев Ливонский, где он находится до прибытия князя Андрея Курбского[1377].

Разгадку этого неожиданного поворота в судьбе Федорова следует искать в той роли в политической жизни, которую играл конюший, т. е. фактический глава Боярской думы. В 1582 г. Антоний Поссевино вскользь упоминал, что в Москве уже 30 лет не было конюшего, который якобы обладал правом выбирать царя в том случае, когда государство остается без правителя[1378]. В какой мере Поссевино правильно понял существо полномочий конюшего, сказать трудно. После мартовских событий 1553 г., когда Боярская дума пыталась в вопросе о наследнике престола проявить своеволие, царь решил обезглавить «боярский синклит», ликвидировав звание конюшего, а И.П. Федорова отослать подальше от столицы Русского государства.

Р. Г. Скрынников оспаривает этот вывод, ссылаясь на то, что рассказ Поссевино — это «позднее известие»[1379]. Но дело в том, что оно подтверждается русскими источниками, в которых после 1553 г. исчезает именование Федорова конюшим. Этот аргумент Р.Г. Скрынников стремится отвести ссылкой на единственное упоминание о «конюшестве» Федорова в позднем списке Пространной редакции разрядных книг[1380].