Опрокинутое небо

– Ну не все же требуют сначала мир спасти! – криво усмехнулся Илья. – Некоторым я и так нравлюсь!

Получилось удержаться и дверь закрыть тихо: хотелось хлопнуть со всей дури, поставив громкую точку в разговоре, но привлекать внимание все-таки не стоило. В коридоре, кроме загадочно мерцающих икебан, никого не было, только снизу доносилось глухое бормотание головизора. Илья постоял, раздумывая, куда сначала зайти, и решительно шагнул к комнате Лолы.

Лола сидела на самом краешке кровати, с идеально прямой спиной, положив руки на колени и испуганно распахнув голубые глаза: примерная ученица на образцово-показательном уроке, сейчас поднимет руку и попросит разрешения задать вопрос. Впрочем, что она хотела спросить, Илья и так знал.

– С ним все хорошо. Жив твой Ян.

– Она его… – Лола запнулась, помолчала, и жалобно закончила: – не убила?

– Ерунду не говори, – пробормотал Илья, опускаясь на кровать. – Она вообще не за этим шла.

Лола выдохнула и резко сгорбилась, словно стержень, что минуту назад удерживал ее в вертикальном состоянии, лопнул, а своих сил держаться не было вовсе.

– Это все из-за меня!

– Ты-то здесь причем? – удивился Илья.

– Он деньги украл, да? Я хотела на курсы медсестер пойти, но мне денег не хватало, а он все время повторял, что заработает, и что мне не надо тут работать…

– Нет. – Илья обнял Лолу за плечи и подтянул к себе. – Там совсем другое, просто залез, куда не надо. Мы разберемся, все починится.

Лола ткнулась носом Илье в шею и громко всхлипнула.

– Я не знаю, что делать… У меня есть восемьдесят кредитов, но это мало, да?

– Мало на что?

– Убежать в Руву. Или в Отивол. Сколько стоит туда перебраться?

– Больше, Лол, сильно больше…

Илья обнял плачущую девушку покрепче, прижимаясь щекой к белокурой макушке.

– Да и что вы там делать будете? Ни работы, ни документов…

У Ильи был богатый опыт утешения рыдающих девиц – одна Женька не об один десяток его футболок сопли размазывала, а многочисленные подружки приучили, что лучше в такой ситуации молчать и слушать. Лола говорила сущую чушь: что там можно спрятаться, что на них не будут охотиться, что работу они найдут, уж такую, как у нее здесь – точно. Что все это ерунда, главное, чтобы Ян был жив. Илья гладил вздрагивающую спину, думая, что Яну повезло, и если этот дурак от Лолки откажется, он сам ему морду набьет.

– Говорят, там нет генетического контроля и падальщиков. Здесь Яну никогда не дадут разрешение на ребенка, и мне тоже… А там бы у нас была настоящая семья. Так же бывает – город без падальщиков…

Илья скрипнул зубами. Он не знает, бывает так или нет, но знает, что может быть. Мир, где не будет камер и контроля СБ, где можно будет жить, а не убегать, где над головой – звезды… И, что гораздо паршивее, знает, где лежат ключи к этому другому миру. Если, конечно, Рокси не придумала красивую псевдо-научную сказочку, чтобы его зацепить. А достать те ключи можно, только если Ктулху ему поможет.

Негромко звякнул терминал, и в углу комнаты развернулось вирт-окно.

– Лола, клиент… – Хелен на экране нахмурилась. – А ты здесь что делаешь?

– Сижу я здесь, – скривился Илья. – Найди другую девочку, а?

– Нет, нет, – вскочила Лола. – Я сейчас, я быстро!

Илья проводил задумчивым взглядом скрывшуюся в душе Лолу и тоже встал.

– Хел, я бы чего-нибудь пожрал. И этой… лейтенанту можешь тоже отнести?

– А сам чего не отнесешь?

Илья только изобразил на лице молчаливую пантомиму, трактовать которую можно было как угодно, от «лень» до «пошло оно все».

– Ладно, иди вниз, падальщики охрану сняли.

Илья удивился, но выяснять подробности не стал: если бы было что-то подозрительное, Хелен бы сказала.

Время было уже позднее даже для борделя, и основной зал пустовал; девочки, обычно шумной компанией толпящиеся около бара, разбрелись по своим комнатам. Хозяек тоже было не видно: если какой полуночник и заглянет, искин сразу предупредит, смысла нет сидеть в зале и ждать. Илья быстро обогнул барную стойку и открыл неприметную дверь.

Комната была странной помесью рабочего кабинета, гостиной и кладовки. В углу примостились два рабочих стола с терминалами, вдоль стен шли стеллажи со всяким барахлом, а в центре комнаты, отгороженном от рабочей зоны диваном, громоздился массивный стол на толстых ножках, занимая почти четверть пространства. Но главным украшением был пузатый книжный шкаф, заставленный вазочками, Женькиными рисунками, голографиями и прочей декоративной ерундой. На самой верхней полке красовались четыре настоящие книги – Хелен была фанаткой древних бумажных изданий. Илья честно не понимал, в чем прикол, но с Хел, утверждающей, что это ни с чем несравнимое наслаждение – шелест настоящих страниц, – предпочитал не спорить. Шкаф своим богатством гордился так же, как и хозяйка, и Илье иногда казалось, что тот, выражая недовольство его, Ильи, плебейской привычкой таскать с собой планшет, вот-вот спесиво фыркнет и подожмет несуществующие губы.