Опрокинутый тыл

Командующим Восточным фронтом был в то время левый эсер Муравьев, поднявший в июле 1918 г. мятеж против Советской республики в связи с эсеровским мятежом в Москве. Но еще до открытого выступления Муравьев всячески дезорганизовывал и ослаблял фронт против Чечека, а накануне своего ареста подписал приказ прекратить военные действия против чехов и белых, чтоб двинуться на Москву. Будучи тайным врагом Советской власти, которому удалось занять высокий и ответственный пост командующего войсками фронта, Муравьев за три недели своего командования ничего не сделал, чтобы энергично и умело осуществить решение Совнаркома о реорганизации вооруженных сил Республики, героически боровшихся в бассейне Волги против объединенных сил чехословаков и белогвардейцев. Между тем обстановка была чрезвычайно сложной и трудной. «Фронт, — доносил в конце июня 1918 г. тому же Муравьеву помощник командующего вновь созданной 3-й армией С. М. Белицкий, — подвергается сильной опасности роста контрреволюционной заразы в тылу. Необходимы срочно несколько броневиков и хотя бы один бронепоезд. Держимся зубами за каждую пядь советской земли, но шесть направлений на внешнем фронте и четыре направления на внутреннем заставляют нас просить поддержки» *.

Можно было бы привести целый ряд телеграмм, в которых Берзин и руководство 3-й армии обращалось и с просьбами, и с требованиями в центральные военные организации об оказании помощи.

Такой беспокойный командарм оказался не ко двору председателю РВСР Троцкому. Совершенно неожиданно штаб 3-й армии получил приказ о назначении вместо Берзина командующим войсками армии бывшего генерала Надежного, состоящего военным руководителем Уральского военного округа. Местные партийные

* ЦГАСА, ф. 142, on. 1, д. 2, л. 32,

49

4 Опрокинутый тыл

руководители не нашли это назначение приемлемым, и 18 июля за подписями Ф. Голощекина, Н. Толмачева, С. Анучина и двух членов президиума областного Совета была послана телеграмма В. И. Ленину, Я- М. Свердлову и Троцкому: «Срочно убедительно просим к аппарату для личных переговоров» ³⁰. Неизвестно, состоялись ли эти переговоры, но в делах архива имеется телеграмма члена РВСР Смилги, адресованная РВС Восточного фронта: «Вчера по приказанию Троцкого принял командование Северо-Урало-Сибирским фронтом (старое наименование 3-й армии. — Г. Э.). Положение чрезвычайно серьезное. Чехословаки рвут у Кузино ³¹ линию железной дороги Пермь — Екатеринбург. Бросайте все резервы в Пермь. Торопитесь назначением нового командования армией» ³².

Назначение Смилги — несомненно результат протеста названных партийных работников. Но, будучи вынужденным отказаться от назначения Надежного, Троцкий не думал вернуть Берзина на пост командующего. Им был назначен Смилга, человек, совершенно не подготовленный к командованию войсками целой армии, в то время как Берзин (офицер старой армии) имел известный опыт первой мировой войны, а также немалый уже опыт командования войсками в гражданской войне³³.

На этом история с назначением командующего 3-й армией не кончилась. 23 июля в штаб ее прибыл генштабист царской армии Богословский, назначенный командармом вместо Смилги. «В течение минуты, — говорилось (в насмешку над штабом армии) в посланной им в тот же день в Казань Главкому И. И. Вацетису телеграмме, — принял третью армию... Вся тяжесть операции противника перенесена на ст. Кузино, что является угрозой Перми. Двухмесячный отпор противнику на растянутом фронте создал то, что в моих руках нет ни

Одной свежей части, которой я мог бы проявлять сопротивление. Состав частей армии позволяет только сдерживать противника на подступах к Екатеринбургу, на удержание которого не имею надежд. Остановив свои действия на активной обороне, предполагаю отходить широким фронтом к северо-западу. Хотел бы получить директиву и ориентировку как военную, так и политическую» ³⁴. Подписи члена РВС армии или комиссара штаба на телеграмме нет.

С чисто деловой стороны телеграмма не может вызвать никаких подозрений, но вот финал этой истории. Приняв дела и ознакомившись с общим положением, Богословский исчез 24 июля и больше не появлялся. Не явился он и на совещание преподавателей военной академии, которое, как доносил упомянутый Белицкий, было созвано «для выработки дальнейшей военной политики» ввиду создавшейся тогда угрозы потери Урала. «Богословский, — писал Белицкий, — повлиял на то, что остальные чины штаба тоже перешли по его примеру на сторону врага» **.

Трудно понять, о выработке какой военной политики пишет Белицкий. Видимо, следуя указаниям Муравьева, руководство 3-й армии пыталось использовать присутствие в Екатеринбурге профессорско-преподавательского состава бывшей царской военной академии, чтобы получить консультацию по конкретным вопросам командования войсками при обороне Урала. Никакой пользы совещание экспертов не дало, а принесло несомненный вред²⁰.