Опрокинутый тыл

участия населения уже сделать невозможно. И тут сразу же выявилось, что политические настроения и социально-экономические устремления основной массы крестьянства совсем не в пользу мероприятий новой власти.

Подавить силой оружия значительно легче, чем привлечь покоренных на свою сторону. Так случилось и у белогвардейцев. Можно сказать, только теперь, начиная с августа 1918 г., они столкнулись со своим основным и главным противником — массами трудового народа, приведенного в движение идеями социальной революции и руководимого большевиками. В этой борьбе нужны были другие силы, средства и приемы, но их не оказалось, и новые порядки приходилось устанавливать силой оружия: считавшиеся давно уже завоеванными районы и деревни приходится еще раз отбирать у Советов.

4. Ко всем этим затруднениям прибавляется еще одна и, пожалуй, не менее существенная «беда». Высокое начальство остается в приятной уверенности, что разгромом в июне —июле красных гарнизонов операция по овладению Сибирью закончена. Недооценивая или недопонимая происходящие на селе процессы, оно шлет приказы, отбирающие у начальников военных районов и всякого рода «особоуполномоченных» последние, можно сказать, вооруженные силы, лишает их возможности устанавливать временные гарнизоны в наиболее неспокойных пунктах, держать уезды в повиновении постоянными наездами карательных отрядов. Словом, само высшее начальство своими распоряжениями отдает губернии и области во власть населения, среди которого все больше и больше распространяются революционные, большевистские настроения.

Крестьянство, отдавшее в ноябре 1917 г. при выборах в Учредительное собрание 75% голосов эсерам, не только не пошло за ними, когда они стали властью, а резко колебнулось влево. Отход крестьян от эсеров проявлялся наиболее ярко и притом наиболее чувствительно н щка.ве его давать новобранцев. Этим срывалась под-|иншкп пополнений и резервов, настоятельные требовании на которые со стороны фронта неуклонно росли. ' им фронт также не справился с задачей быстрейшего •"шиспни через Пермь, Котлас с северной группировкой интервентов для удара па Москву. А это означало полный провал планов белых: одержать быструю победу на фронте, чтобы потом уже заняться успокоением тыла. Высшее белогвардейское командование вынуждено было волей-неволей брать из тыла готовые вооруженные отряды на затыкание дыр.

В основе всех отмеченных явлений лежала одна главная причина—общая слабость белой власти в Сибири. Эсеро-меньшевистским правителям ничего не оставалось, как делать ставку на быстрейший (с помощью интервентов) военный разгром Советов и попытаться уклониться от задачи создания тыла. Они надеялись, что цель будет достигнута независимо от положения в сибирской деревне, которую можно будет, хотя бы временно, повести за собой пустыми обещаниями и репрессиями. Первые же месяцы их власти в корне опрокинули эти авантюристические планы и надежды.

2, БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ В ЛАГЕРЕ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ

События 18 ноября 1918 г. в Омске вошли в историю гражданской войны под названием колчаковского, или омского, переворота. Вокруг них создано много версий, в которых разными словами и в разных вариантах утверждается в конечном счете один и тот же тезис: Колчак — ставленник Антанты и к власти привела его она. Считать такое определение достаточным нельзя, так как остается без ответа немало существенных вопросов. Почему при наличии в то время большого числа контрреволюционных и притом значительно более видных, чем строевой вице-адмирал, политических и военных фигур выбор пал именно на Колчака? Разве не было внутри самой Антанты никакой борьбы, если составлявшие союз империалистические державы так единодушно и в полном согласии остановили свой выбор на нем? Да и чем подтверждается сам факт «выбора»? Не преувеличиваем ли мы роль, которую заправилы Антанты поручили Колчаку, если хорошо известно, что та же Антанта не оказала ему всей той помощи, которая была ему обещана, на которую он рассчитывал и которая могла быть оказана, если бы Антанта дей-

ствительно и до конца считала именно его своей главной фигурой в лагере русских контрреволюционеров? Будет ли исторически верно свести весь вопрос только к какому-то решению руководителей Антанты, оставляя в стороне и полностью игнорируя борьбу, которая шла в самом лагере российской контрреволюции, и прежде всего на Востоке?