Опрокинутый тыл

Известно, что установление диктатуры Колчака не было связано с вооруженной борьбой ни в Омске, ни в других местах. Все дело свелось к тому, что одна группа контрреволюционеров арестовала 3—4 человек из руководящей головки другой такой же группы контрреволюционеров, произведя как бы дворцовый переворот, не более. Может быть, легкость и быстрота, с которыми за несколько часов одной ноябрьской морозной сибирской ночи 1918 г. была установлена военная диктатура, и послужили в глазах авторов отмеченных версий основанием считать, что все было сделано по приказу Антанты и ее войсками? Но не говорят ли эти же обстоятельства — легкость, быстрота и бескровность переворота—о другом и более существенном, а именно: вообще о слабости всех собравшихся на Востоке контрреволюционных группировок? Не указывают ли эти же обстоятельства на более значительный факт, а именно: на пассивность широких масс населения подвластной контрреволюционерам территории, никак не проявивших своего отношения к тому, что произошло в Омске и кто взял верх —уфимская ли Директория или белогвардейский адмирал?

Как уже известно читателю, Иванов-Ринов был 5 сентября 1918 г. назначен военным министром и командующим войсками Сибирской армии вместо Гришина-Алмазова. Это подорвало позиции самарского Комуча. Во главе армии оказался более правый и притом атаман как раз того казачьего войска, которое находилось рядом со столицей — белым Омском. Назначение Ивано-на-Ринова— несомненная победа военной клики, воз-ишнлявшейся в правительстве министром финансов II Михайловым и опиравшейся в армии на Иванова-I’nttoiia, начальника штаба армии Белова, руководите-чгП правлений Сибирского и Семиреченского казачьих нп|р н и на целый ряд видных военных работников и !■ "М и ни н ров. Поехал Иванов-Ринов на Дальний Восток с целью найти на месте единомышленников для предстоящей борьбы за власть. Миссия эта удалась ему лишь в отношении Семенова, частично Хорвата, из представителей же союзников только в отношении английского генерала Нокса.

До поры до времени все эти сговоры оставались секретом для омского правительства, занятого ожесточенной борьбой с уфимской Директорией. Хотя последняя и была избрана единогласно еще 22 сентября 1918 г. и одно из решений уфимского совещания предусматривало ликвидацию всех местных самостоятельных до этого правительств, омское — громко именовавшее себя временным сибирским правительством — и не думало торопиться с передачей власти. Прошел месяц со времени избрания Директории, а омские «правители» все еще крепко держались за свои министерские кресла.

Борьба за власть все более обострялась, и в этом отношении интерес представляет шифровка Белова от 31 октября 1918 г. Иванову-Ринову. «При господствующей здесь неразберихе, — говорится в ней, — много головоломки. Затрудняюсь разобраться в слагающейся обстановке. По слухам, в случае отозвания из совета министров Михайлова Директория готова распасться. Ввиду упорных слухов о возможной в этом случае диктатуре Колчака, я вчера ночью предупредил Василенко (начальник штаба Степного корпуса — того самого корпуса, которым командовал до этого Иванов-Ринов. — Г. Э.) и через него Березовского (атамана Семиреченского казачьего войска.— Г. Э.), что я лично считаю, что Колчак для этой роли не годится, что есть у нас более близкие кандидаты и что вообще, казалось бы, из-за Михайлова не стоит этого делать» ⁸⁹. Шифровка эта, видимо, осталась неизвестной Колчаку, иначе вряд ли бы он в марте 1919 г. назначил того же Белова командующим Южной армейской группой, а потом и командующим войсками Южной армии вместо Дутова.

Иванов-Ринов получал информацию о положении в Омске не только от Белова. Такие же шифровки посылал ему регулярно другой член группы есаул Портнов, работавший в штабе армии. Сообщая в одной из них