Оптимистическая трагедия одиночества

На всем протяжении человеческой мысли тема индивидуальности раскрывалась в двух аспектах: положительном – как оправдание индивидуальной свободы (если Гете «освобождал» индивида от другого индивида, то Кант «освободил» человека от природы), и отрицательном – как констатация человеческого одиночества. Одиночество индивидуальностей объединяет эпоху Возрождения и эпоху Просвещения за счет природы тотальности. «Тотальность» есть представление об абсолютной замкнутости. Все, что находится внутри произвольно очерченных границ, не может выйти за их рамки, а то, что находится вовне, не допускается внутрь. Основные характеристики этой философской категории – замкнутость и всеобъемлемость (замкнутость Кантовского «Я» и всеобъемлемость «индивидуального Бытия» Гете). В понятии «индивида» обычно видят только специфическое различие: чем он отличается от других индивидов. Однако это не касается индивида в действительности, его сущности, составляющей живое единство, в котором скоординированы или даже сплетены сравнимые и несравнимые элементы, действующие совместно без внутреннего различия в рангах. Индивид есть весь человек, а никак не то, что остается после лишения его того, что имеют и другие. В известном же смысле качественную единичность отрицать нельзя. Несравнимость с другими заложена в глубочайшем пласте личности, который каждая личность недоказуемо, но и неопровержимо ощущает как то, что она ни с кем не может делить и никому не может сообщить – качественное одиночество личной жизни, изолированность, которая ощущается в зависимости от степени самосознания. Кроме того человек также чувствует индивидуальность всего своего существования в целом. Даже если в ряде отдельных случаев индивиды и совпадают, но тотальность жизненного процесса – со всеми своими внешними и внутренними определениями и событиями – не повторяется. Область сравнимости, содержание которой доступно общим законам действительности, находится в средних пластах личности, ее внутреннее центральное и феноменальное – тотальное начало носит отпечаток несравнимого, лишь единожды существующего.

В современном представлении человек перестал восприниматься как нечто тождественное самому себе, своему сознанию, само понятие «личность» оказалось под вопросом. Социологи и психологи предпочитают оперировать понятием «персональной» и «социальной идентичности», с кардинальным и неизбежным несовпадением социальных, «персональных», биологических функций и ролевых стереотипов поведения человека. Так, например, И. Ильин пишет: «Сегодня наиболее влиятельной является модель представления о человеке не как об «индивиде», т. е. о целостном, неразделимом субъекте, а как о «дивиде» – фрагментарном, разорванном, смятенном, лишенном целостности человека Новейшего времени»[100].

Достигнув сверхдетерминированности, сверхобусловленности индивидуального сознания к концу XX века теоретическая мысль общества начала искать свободное пространство для «своего» индивида. Таким свободным пространством постструктуралисты называют пространство, оставшееся по краям конкурирующих структур. Если даже и предположить наличие данного пространства, то само ощущение индивида, возникающее в этих целях – просветах между «льдинками» структур, оккупирующих практически все пространство «жизненного мира» (т. е. того мира самосознания, которым они собственно и оперируют и за пределы которого в своих рассуждениях не выходят) не способно приобрести то чувство связанности и последовательности, которым обладало в своем «классическом виде», то есть как оно самовоспринималось, начиная с эпохи Возрождения и до XX века. Таким образом, эпоха Современности рождает, преимущественно, «чувство одиночества», связанное по своей природе с категорией «цельности». В образе цельности подчеркивается здоровье, органичное, постепенное взаимодействие различных функций и частей в рамках целого, границы которого открыты и подвижны, характеризует существование современного индивида.

В большом и сложном обществе, возникающем в эпоху ускоренного развития техники и разделения труда, позитивизм различает два вида процессов: один из них работает на дезинтеграцию общества, другой – на его консолидацию. К первым относится разрастание производственных и контрольно-управленческих систем, систем связи, распределения и т. д. Ко вторым – активизация общественного сознания, подкрепляемая развитием искусства, общественных наук, созданием средств массовой коммуникации. Промежуточную интегрирующую роль выполняет государство, налаживая формальные отношения, контроль и систему принудительных санкций.