Оптинские дневники

– Да я вот встретил в тайге туристов. Один из них, при полном параде, мне и говорит: «Что это на тебе одежда такая – прошлого века? И почему ты без палатки? Сейчас новые материалы есть – современные. Наденешь такую одежду – и холода не чувствуешь совсем! А палаточки! Лёгкие, комфортные! А ты – как первобытный человек! Так и замёрзнуть можно! Хочешь – я тебе подарю вот комбинезон из суперсовременного материала?» Поблагодарил я, но отказался. А про себя подумал: «Да уж… Если надеть современную туристическую одежду, да ещё палаточку, да ещё удочку и ружьишко… Так, может, тогда и вовсе никуда не ходить? Остаться в доме, в квартире? Тепло, и сухо, и комфортно… Все удобства…»

Володя улыбается по-доброму, а я вспоминаю оптинского схиигумена Гавриила (Виноградова). Он отказывался, когда чада пытались усовершенствовать быт любимого больного батюшки. Ему дарили заварочный чайник, а он его возвращал назад, приговаривая: «Так к такому чайнику нужно же ситечко! А потом и пошло-поехало!» Сколько лишних вещей можно приобрести, когда приобретение чего-то одного тянет за собой покупку массы другого…

Володя продолжает:

– Понимаешь, ты идёшь и сливаешься с природой. И молишься. Чувствуешь природу так, как будто ты – часть её. Не отгораживаясь синтетикой. Понимаешь?

– Володь, я понимаю, только мы вот с тобой с источника идём, и я замёрзла сильно после купания… Ветер ещё такой в лицо… Вот – как раз магазинчик. Давай зайдём – чуть согреемся?

– Зайди, зайди…

Я захожу и вдыхаю тёплый воздух магазина, тру ледяные щёки и нос. Оборачиваюсь и вижу, что Володя не зашёл вслед за мной. Жду пару минут и выхожу на улицу, где сильный ледяной ветер метёт позёмку. Володя спокойно стоит на ветру и ждёт меня.

– Ты чего не зашёл? Замёрз ведь?

– Да, замёрз. Так и хорошо… Когда мёрзнешь, ум просветляется…

– Ты и в тайге так же?

– Понимаешь, это не я такой супермен. Я – так себе, обычный, слабый человек. Вот те Божьи странники, которых я знал, – вот это были настоящие странники. Идёшь с ними – по колено в воде, по болоту, под дождём… Несколько суток напролёт мокрый. По естеству должен человек заболеть. А под защитой Божией – даже не чихнёшь. Есть, бывает, нечего несколько дней. Бывало, ели рябину, шиповник, грибы, даже листья смородины дикой. По естеству ты должен ослабеть от голода. Ведь проходишь много километров. А под защитой Божией голода не чувствуешь. Есть совсем не хочется.

Звери тебя могут в тайге растерзать. А ты идёшь – и чувствуешь Божий покров. И Божью помощь. Звери тебя не боятся, и ты их не боишься… Идёшь по дикой тайге и по естеству должен заблудиться. А с Божией помощью не заблуждаешься. Вот как преданная хозяину собака за много километров находит свой дом, даже если путь не знает. Так и ты – молишься, включается интуиция, как бы компас такой внутренний, и Господь ведёт тебя. А вот если начнёшь не на Бога, а на себя полагаться – на одежду суперсовременную, да ещё на ружьё или удочку, – тогда не знаю…

А ночью у костра откроешь Евангелие и читаешь, и как будто открывается тебе всё новое и новое. Читаешь главу, много раз перечитанную, смотришь – а вот то, что ты раньше не понимал! Смысл открывается…

Володя вздыхает. Он устал – давно так много не разговаривал.

Через несколько дней мы попрощались. Я смотрела ему вслед и думала: разными путями идём мы к Богу. Вот круг: к середине его, к центру, сходятся множество радиусов, идут они все к одной точке, но с разных сторон – сверху, снизу, справа, слева. Центр – Христос, радиусы – люди, идущие к Нему разными путями. Один спасается путем смирения, другой – терпения, третий – рассуждения, четвёртый – милосердия. Кто-то – благочестивой семейной жизнью, кто-то – монашеским подвигом, кто-то – путём Божьего странника. Как различны эти пути!

Мы – в кругу семьи, друзей, коллег, в монашеской семье (ведь это тоже семья), а он – один. Душа и Бог. Мы покупаем и приобретаем и, даже когда полон дом вещей, находим, что ещё прикупить. А он всё своё носит с собой. Мы опасаемся денежных реформ и кризиса. А у него нет не только денег, но и пристанища, а часто и хлеба. Наши глаза и чрево вечно несыты. А он привык обходиться малым. Вот такие мы разные.

Но разве нам нечему поучиться друг у друга? Казалось бы: что общего между монахом-аскетом и мирскими замужними женщинами? А вот послан же был Макарий Великий поучиться именно к ним. Чему же мы можем поучиться у Божьего странника?

Может быть, умению видеть волю Божию в жизненных обстоятельствах? Уповать ежеминутно на Его Благой о нас Промысел? Терпению? Привычке обходиться малым?