Opus 2

– Если ты сошлёшься на головную боль и уйдёшь, никто тебя не осудит.

Она промолчала. Опустила глаза, чтобы поправить чёрные перчатки, гармонировавшие с кружевной отделкой платья из шуршащей тафты: сегодня Мирана облачила её в голубое.

Она сама не знала, почему никому не сказала о том, что хочет сделать. Никому, кроме Мирка да скрипачей на помосте, сейчас выводивших мелодию очередного танца. Наверное, Мирана о чём-то догадывалась – накануне ведь Ева спрашивала, где и когда она может найти придворных музыкантов, а потом попросила отвезти её во дворец, пока те не закончили репетировать. Впрочем, госпожа полковник ничего не сказала, а музыканты не посмели отказать будущей королеве. Хотя они вроде даже отнеслись к её затее с одобрением. Вот Герберту она отчего-то не решилась открыть, почему пока не может уйти и чего ждёт Дерозе в том самом кабинете, где днём вели приватную беседу королевы и короли. Собственно, то была первая причина, по которой Ева вынуждена была просить разрешения у Мирка: виолончельный футляр – не та вещь, которую можно спрятать незаметно.

Вторая причина – ей не хотелось своей выходкой случайно его опозорить.

– И на твоём месте я бы сделал это прямо сейчас, – добавил Герберт, пока она старательно тянула скользкий чёрный шёлк, норовивший сползти ниже локтя.

– Ещё час-другой я вполне…

– У меня есть все основания думать, что Советник Повелителя дроу идёт к нам не просто так.

Когда Ева вскинула голову, бежать было поздно.

– Да хранят вас звёзды, тир Гербеуэрт. – Лодберг из рода Миркрихэйр приблизился к ним неторопливо и пружинисто, словно кот. – Вот и вы, лиоретта. Долго же пришлось вас искать. Удостоите меня одним танцем? Если, конечно, наследник меня не опередил.

Надеясь, что выражение её лица сделалось не слишком подозрительным, Ева воззрилась в серые глаза колдуна. Там искрились бальные отблески, мягкое веселье – что угодно, кроме угрозы или корысти. Благородное лицо с правильными чертами могло принадлежать рыцарю, другу, мудрому кудеснику из сказок – никак не придворному интригану.

Он казался удивительно мил. Слишком мил для того, чтобы это было правдой.

– Кажется, – встрял Мэт, – настал момент, когда малышу было бы уместно в кои-то веки повести себя как порядочный принц и спасти прекрасную деву от чар злого колдуна.

– Наследник не жалует танцы, – сказала Ева, поглядев на Герберта почти с мольбой.

– Даже если б жаловал, с моей стороны было бы оскорблением отобрать у гостя один из немногих танцев с лиореттой, что судьба может ему подарить, – голос Герберта сделался таким безразличным, словно его устами вещал призрак, давно и надёжно утративший какой-либо интерес к презренным мирским делам. – Если, конечно, лиоретта расположена танцевать.

…типичный Герберт. Даже тут не поступился своей драгоценной нелюбовью к публичным увеселениям.

Еве вдруг стало обидно. Что он делает? Проверяет её? Хочет, чтобы она сама нашла в себе силы соврать – в очередной раз?..

– Лиоретта расположена, – губы разомкнулись почти против воли, пока пальцы с тем же самоволием ложились в протянутую ладонь колдуна. – Разве могу я отказать, если сам наследник счёл бы это оскорблением?

Лицо Герберта осталось бледным и бесстрастным, – и, вышагивая рядом с иноземцем туда, где мужские и дамские туфли сплетали паутину фигур и па, Ева мельком подумала, что перегнула палку.

Герберту приходится тяжелее, чем ей. По многим причинам. Не стоит ждать от него защиты там, где ей куда проще защититься самой.

– Благодарю, – сказал колдун, когда они заняли место среди сиятельной толпы, раскланивающейся по завершении очередного танца. – Не думал, что вы согласитесь.

Ева вопросительно вскинула брови:

– Почему же тогда вы меня пригласили?

– Решил, что это самый простой и надёжный способ поймать вас для разговора. – Лодберг улыбнулся. Ева заметила, что он часто улыбается – и что улыбка эта как нельзя лучше идёт к его располагающему образу. – Утром нам не удалось перекинуться словечком, а вечером вы стали досадно неуловимы.

Она пожала плечами – очень естественно:

– Просто не подозревала, что вы жаждете моего общества.

Музыканты заиграли энедетт: неторопливый, на четыре доли, без перемены партнёра. Почти идеальный для беседы. Можно было бы подумать, что Лодберг заглянул в программу танцев, чтобы подобрать подходящий… если б она существовала.

– И о чём же вы хотели поговорить?

– Видите ли, лиоретта, – начал колдун, пока они, соединив расправленные ладони, медленно обходили друг друга, – я в каком-то смысле являюсь специалистом по иномирянам. Я помогал Снежане, когда она только начинала путь в этом мире. Я помогал Кристе, когда она попала в затруднительное положение. И хотел бы помочь вам.

– Каким образом?

Лодберг закружил её под рукой; ловко перехватив девичьи пальцы в финальном повороте, повёл её вперёд степенным, уверенным шагом. Танцевал он хорошо.