Opus 2

– Меня не псы Айрес волнуют.

– Волнения уже начались, Мирк. Слухи бегут по столице. Люди знают, что брат королевы мёртв. Люди слышали, кого в этом винят. Люди видели повозку Охраны у твоего дома – средь бела дня. И не все знают, что ты вернулся домой. В этот самый миг у Кмитсвера собираются недовольные. – Мирана положила руку сыну на плечо: тяжёлую руку, державшую его с неженской цепкостью, пока в глазах командира Пятого магического дивизиона неженским хладнокровием блестела сталь. – Мы можем оседлать эту волну. Разогнать. Воспользоваться её силой. Или упустить – и милостиво позволить всем, кто поднял её, разбиться ни за что. Ты не хуже меня знаешь, как Айрес расправляется с недовольными.

Мирк оглянулся на лиэра Дэйлиона, безмолвно и терпеливо задымляющего воздух. Подумал об иронии того факта, что даже судьбы королевств порой решает случайность. Одно стороннее вмешательство в филигранную партию, где никто не допускал и вряд ли допустил бы ошибку; одно неосторожное дуновение в сторону карточного домика, одна нечаянно задетая карта, незапланированно выпавшая из основания…

Оставалась последняя вещь, которую стоило прояснить сразу. И пусть вопрос, который Миракл собирался задать, был вопиюще провокационным, его нельзя было не задать.

– А вы не думали, лиэр Дэйлион, что убийство Кейлуса могла совершить его вынужденная гостья?

…он должен был услышать ответ сейчас. Чтобы затем этот ответ не всплыл в самый неподходящий момент, идя вразрез с версией, которой Мираклу Тибелю предстояло придерживаться во имя общего блага.

Лицо убийцы прочертила снисходительная усмешка; по этой усмешке его собеседник уже понял, что сейчас услышит.

– Эта фитюлька-то? Безоружная? Да у неё духа не хватило моих ребят убить, куда уж там устроить массовую резню! – В том, как лиэр Дэйлион пожевал кончик сигары, читалась почти озадаченность. – Блокирующий браслет на неё при мне нацепили, девчушка Кейлуса даже поцарапать не могла… А к чему вопрос, лиэр?

– Не мог не спросить. Учитывая тёмные обстоятельства этого преступления. – Отвернувшись, Мирк мягко снял руку матери со своего плеча. – Не хочу, чтобы кто-нибудь, прознавший о похищении, сделал неверные выводы.

– Я видел достаточно, чтобы не допустить подобной ошибки. За пределы узкого круга моих ребят информации не выйти. Ни к чему это.

Под выжидающими взглядами визитёров Мирк на миг прикрыл глаза: смиряясь со всем, о чём ему пришлось умолчать, и всем, о чём отныне ему предстоит лгать даже родной матери.

Бывают вещи, которым придётся навсегда остаться в тени, чтобы беспрепятственно зажечь свет. Обстоятельства смерти Кейлуса Тибеля оказались из таких.

– Даже псы Айрес не пойдут против воли богов. И отступят перед угрозой более страшной, чем мы, – когда Мирк заговорил, в словах звенела холодная решимость короля. – Нам нужен мой брат. И та, о ком пророчила Лоурэн.

– Он во дворце. Она в Кмитсвере, – резонно напомнил лиэр Дэйлион. – Ни туда, ни туда моим ребяткам не проникнуть.

– Значит, возьмём Кмитсвер штурмом.

– Это будет неплохим отвлекающим манёвром, но основной удар нужно нанести по дворцу, – произнесла Мирана. – Если хотим одолеть и захватить Айрес, распылять силы не стоит.

Когда Миракл улыбнулся, эта улыбка – мягкая, рассеянная, слегка пугающая – надёжнее любых слов напомнила: даже лучший из Тибелей в сердцевине своей остаётся Тибелем.

– Если я хоть немного знаю свою тётю, распылять и не потребуется.

Глава 15 Adirato [21]

Ева не знала, сколько времени прошло, прежде чем она обзавелась сокамерницей. Отчасти потому, что в каменной клетке без окон и часов течение времени в принципе отследить сложно. Отчасти – потому, что Еве не было дела до всего, творившегося за пределами ада внутри неё. В камере успел погаснуть свет, оставив её в кромешной тьме, не рассеиваемой мерцанием браслетов; потом, после нескольких часов – или целой ночи, или целого дня, – вспыхнуть вновь.

Как бы там ни было, в какой-то момент до Евы донёсся шум. Открылась дверь, и стало слышно, как кто-то безостановочно и очень бодро выкрикивает то, что в этих стенах выкрикивать было не слишком неразумно:

– Долой красную королеву!

Когда Ева открыла глаза, то увидела, как двое представителей Охраны зашвыривают ей в камеру соседку.

– Свободу и… ай! – ударившись о каменный пол, девчонка (лица Ева не видела, но голос определённо был девчачий) на миг задохнулась от боли. Вскочив, как неваляшка, метнулась к закрывшейся двери и принялась сосредоточенно избивать её кулаками. – Свободу Мираклу Тибелю! Корону Мираклу Тибелю! Долой тиранов, власть достойному!

Поорав ещё, в конце концов девчонка замолчала. Отошла, удовлетворённо потряхивая отбитыми кистями, и встретилась взглядом с безучастно наблюдающей Евой.

– Привет. Бианта, твоя новая подруга по несчастью, – сообщила она. – Ты здесь за что?

Она была рыжей, веснушчатой, очень милой. Младше Евы. Неуловимо похожей на Юми. В тюремную одежду переодевать её не стали – оставили в рубашке и штанах, и почему-то босоногой. Видимо, на случай припрятанных в ботинках магических сюрпризов.