Opus 2

Ударив по прозрачному куполу, невидимая струна раскатила по залу мелодичное «дзинь». Одновременно с тем, как щупальца теней потянулись к женщине, угрожавшей их господину.

Одновременно с тем, как королева разжала пальцы, выпуская арбалет из рук.

Когда Айрес повернула голову на звук, Герберт запустил ладонь в карман штанов, в один шаг сократил разделявшее их расстояние – и дутая медная полоска, щёлкнув на запястье королевы, заискрилась зеленью блокирующих чар. Дождавшись, пока Айрес переведёт взгляд обратно на племянника, Ева подскочила к исчезнувшему щиту; второй браслет охотно и легко скользнул на женскую кисть, обрамлённую гранатовым бархатом, и замкнулся, не встретив сопротивления.

Ожившие тени истаяли клочьями черноты, подводя черту под случившимся.

Вот и всё.

Неужели всё?..

– Кто тронет её, будет иметь дело со мной. – Герберт обвёл взглядом присутствующих, застывших хищниками в засаде. Встретившись глазами с Мираклом, предупреждающе сощурился. – Ко всем относится.

– Желаю удачи в сражении с моими войсками, – сказала Айрес. – Капитулировать я им не прикажу. Даже не проси.

Нет, внезапно поняла Ева, глядя в лицо королевы, совсем не похожее на лицо человека, только что потерявшего всё. Нет, Айрес тирин Тибель никогда бы не сдалась так просто.

Никогда, не будь у неё запасного плана.

– Уэрт, ты же понимаешь, как проще всего закончить всё это, – негромко молвил Мирк, не торопясь вгонять клинок в ножны. – Если она умрёт, её солдатам не за кого будет сражаться.

– Они будут сражаться за режим, при котором им так хорошо и вольготно жилось. За то, чтобы власть досталась кому угодно, кроме тебя, ведь при тебе всё будет совсем иначе. Но ты не хуже меня знаешь, что заставит их склонить головы. – Герберт выразительно кивнул в сторону Евы, благоразумно отступившей от королевы на пару шагов. – Вернее, кто.

– Уэрт…

– Или ты, благородный освободитель, намереваешься занять трон, убив свою беззащитную, сложившую оружие тётю? Тогда нам с тобой не по пути.

Глаза Герберта раскрывали вглядывающимся в них объятия льдистой бездны.

Медленно, очень медленно Миракл опустил меч:

– И что прикажешь с ней делать?

– Я поправил ограничение на браслетах. Она не может покинуть этот зал. Оставь с ней охрану из числа твоих новых друзей, – Герберт одарил «коршунов» взглядом, далёким от приязни, – потом переведём её в один из наших особняков. Я настаиваю, чтобы с ней обращались достойно. Если она случайно погибнет, у тебя появится одним врагом больше. Учитывая обстоятельства, сам понимаешь, насколько это нежелательно.

Более не удостаивая вниманием никого из присутствующих, некромант протянул Еве руку:

– Идём.

Не задавая вопросов, Ева покорно подбежала ближе, вцепилась в его ладонь и позволила повести себя к выходу из зала. Не зная, чей взгляд так ощутимо и зло сверлит её спину – Айрес или Миракла.

…ничего ещё не закончено – осознание этой истины было таким отчётливым и ясным, будто кто-то нашёптывал ей. Может, и нашёптывал: в конце концов, Мэт прекрасно умел подделываться под любой голос, включая её собственный. И сейчас Айрес лишь взяла передышку перед… чем?

– Ты уверен, что у вас получится? – негромко поинтересовался Миракл вдогонку.

Учитывая, что по техническим причинам Герберт никак не мог его услышать, Еве пришлось дёрнуть некроманта за рукав, вынудив обернуться.

– Абсолютно, – откликнулся Герберт, когда его брат повторил вопрос. – А тебе, полагаю, ещё нужно триумфально освободить узников из камер. Вперёд, герой, довершай революцию. Мы займёмся своей частью.

– Мне полагается ещё триумфально объявить о пленении королевы народу, жаждущему её крови. И помочь моей матери подавить сопротивление её войск.

– Не беспокойся, минут через пять всем станет немного не до того. Особенно если ты сможешь произнести подобающую случаю воодушевляющую речь. Воодушевляющие речи, если не ошибаюсь, – конёк истинных королей.

Сарказм в этом прощании был почти неуловим.

За дверью в зал их ждали ещё несколько охранников. Таких же мёртвых, как тот, что остался в анатомическом театре. Пока они проходили мимо, Ева старательно смотрела прямо, что было довольно-таки нелегко, если ты хотел не запачкать босые ноги в кровавых лужах на полу. Наверное, после всего пережитого при виде такого количества мертвецов, сверлящих потолок остекленелыми глазами, ей полагалось впасть в истерику, но чувства, притупленные всем кошмаром последних дней, просто отказывались реагировать. И даже когда тела остались позади, Ева молчала.

Слишком многое нужно было спросить. Слишком многое хотелось понять.

– Я снял чары, но говори громче, – посоветовал Герберт. – Такие вещи не проходят бесследно, ближайшую пару часов я буду слышать хуже обычного.

– Как ты… это…