Опущенная

Олеся пьяно улыбнулась, сорвалась с места. И как зажгла!.. Платье улетело в дальний угол, трусики повисли на люстре. Остались одни только босоножки на каблуках. Они наскочили на Гену, оседлали его и застучали по кочкам с таким пылом, аж искры из глаз.

Гена потом долго приходил в себя. Но времени у него с избытком. Целая ночь впереди. А утром не надо никуда ехать. Постельный режим у него — на вполне законных основаниях. От Барбамбии он не прячется, но и на глаза ему лучше не показываться. Здесь он переждет момент. В компании с зажигательной бомбой на каблуках.

А бомба эта отправилась за подзарядкой. Пока Гена приходил в чувство после взрыва, она отыскала спрятанные ампулы, нашла шприц и сделала себе укол. После чего с чувством исполненного долга погрузилась в наркотическую эйфорию.

Наказывать ее Гена не стал. Отругал для проформы, а к вечеру следующего дня выписал новую дозу. И ей для успокоения нервов хорошо, и ему не переживать. А то мало ли, вдруг ее дернет черт пойти к следователю да отказаться от своих показаний. А так он привяжет ее к себе намертво. После чего возьмется за Настю. Он же обещал ей веселую жизнь, пора приводить приговор в исполнение.

* * *

Бутылка с зажигательной смесью упала, не долетев до окна. Упала, разбилась и выжгла землю под стеной пиццерии. Ничего страшного не случилось, но, если бы бутылка влетела в помещение… Об этом не хотелось и думать.

— Или руки не из того места растут, — сказал Жильцов, — или нам сделали устное предупреждение.

Настя ему не звонила, он узнал о происшествии из оперативной сводки. Узнал, подъехал.

— Кто? Бастурмин?

— Бастурмин?! Он что, хочет поставить тебе свою крышу?

Жильцов не усмехался, не кривил губы, но чувствовалось, что Бастурмина он всерьез не воспринимает. И не очень-то верит в ту версию, на которой настаивал Сева.

— Нет. Но у нас сложные отношения.

— Сложные отношения у него. С Барбамбией. Отхватил пилюлю, теперь прячется.

— Кто, Барбамбия?

— Барбамбия?! От Бастурмина?! Да нет, все как раз наоборот, — усмехнулся Жильцов. — Поверь, Бастурмину сейчас не до тебя… А вот Барбамбия тебя в покое не оставит. Пока ты не начнешь ему платить.

— Так надо с ним что-то делать.

— Само собой. Будет серьезный разговор… Будет очень серьезный разговор, — немного подумав, добавил Жильцов.

— А если это не он?

— А кто?

— Не знаю… Мне кажется, Барбамбия не хочет связываться с вами. И цену мне не назначал.

— Правильно. Он ждет, когда ты сама прибежишь к нему.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Настя.

Барбамбия не внушал ей доверия, но все же они расстались, скорее, на мажорной ноте. Хотя и минора в их разговоре хватало. И еще Барбамбия обещал разобраться с Бастурминым. И он мог наказать его. Но вовсе не из-за Насти. Гена повел грязную игру, он пытался оставить Барбамбию в дураках, за это и поплатился.

— Будем разбираться.

— Как там Сева?

— А что Сева… Глухо как в танке. — Жильцов отвел в сторону взгляд.

— Неужели не за что зацепиться, чтобы его вытащить?

— Ну ты же знаешь, как обстоят дела.

— Но, может, открылось что-то?

— Да все только закрывается. Олеся исчезла. Следователь хотел ее допросить, а ее дома нет.

— А как же подписка о невыезде?

— Ну, это уже другая статься, на показания она не влияет…

— Она могла Севу оговорить.

— Зачем ей это?

— Зачем она меня на иглу подсадила?

— Она?! Тебя?! — удивленно повел бровью Жильцов.

— С Бастурминым на пару. Она же все знала. И ему подыгрывала… И сейчас подыгрывает…

В принципе, не суть важно, пьяным был Сева перед встречей с Яной или нет. Но он говорил одно, а Олеся другое. И если бы это была одна нестыковка… Из-за таких нестыковок Севе и не верят. Потому и не может он выкарабкаться.

— Против родного мужа?

— Да какой он ей родной? Она все время на сторону смотрела.

— Ну, это ты так говоришь.

— И за Бастурмина замуж хотела, аж из трусов выпрыгивала… Может, она и помогла ему стать вдовцом.

— Ну, это вряд ли.

— А следователь ее зачем вызывал?

— Ну, дело серьезное, семь раз отмерь — один раз отрежь.

— Может, у следователя сомнения на ее счет появились.

— Может быть, — не стал отрицать Жильцов.

— Ну вот видите.

— Понимаешь, в чем закавыка. Если Бастурмин смог подставить Севу, значит, он умный человек… А если не человек, то все равно умный. И хитрый… Не стал бы он связываться с Олесей. Не стал бы ее подговаривать.

— Почему?

— Ну, не очень она умная баба. И ненадежная. Проговориться она может. А одно ее слово, и следствие переключится на Бастурмина. Если был сговор, значит, была и подстава… Ты меня понимаешь?

— Понимаю.

— Не стал бы Бастурмин рисковать.

— И где сейчас Олеся?

— Ну, не знаю…

— Может, ее и в живых нет?

— Ну, ты же говоришь, что у нее отношения с Бастурминым. Может, она сейчас с ним прячется? Вернее, он прячется от Барбамбии, и она с ним. За компанию.

— Может быть. А может и не быть.

— Я отправлю ребят, пусть поищут ее.

— А если она скажет, что состоит в сговоре с Бастурминым?

— Это будет камушек, который столкнет с горы целую лавину.

— Которая засыплет Бастурмина?

— Кто знает, кто знает… — Жильцов поднял руку, глянул на часы. — Ладно, мне пора.