Опустошение (ЛП)

и мысли о супружеской неверности. Похоже, здравый смысл покидал меня, когда я была с Дэвидом,

и оставался вне досягаемости, наблюдая за моей кончиной. И я никогда не пыталась мыслить

разумно. Даже сейчас, перед лицом смерти, я думала о нем. Я искала кого–то достаточно сильного,

чтобы разделить с ним горе, потому что одной пережить это мне было не под силу. Я не могла

принять эту смерть. Это было так несправедливо.

Иногда я едва могла сдержать слезы, переживая все внутри. Билл думал, что я холодная, но

это было далеко не так. Страх, боль, красота, любовь. Я ощущала все эти эмоции, но не всегда

могла выразить словами. Девина просила меня попробовать, но она не знала, как я замирала в

страхе от подобной перспективы. Каждый день, я волновалась, что все, что я люблю, может быть

вырвано у меня из рук.

~

Когда я вернулась, обласканная теплом солнечного света, то поймала на себе обеспокоенный

взгляд Дженни.

– Лив, могу я для тебя что–нибудь сделать?

– Нет, Дженни, все в порядке.

– Хорошо. Дэвид Дилан хочет, чтобы ты ему перезвонила. Должна…

– Я позабочусь об этом, – перебила я ее, удаляясь. – Спасибо.

По телефону Дэвид торжественно передал, что Купер желает нас видеть. Я тяжело

вздохнула, но при этом постаралась, чтобы Дэвид не услышал этого на другом конце провода. Я не

была уверена, что смогу держать себя в руках.

– Я могу заехать за тобой, – сказал он, когда от меня не последовало ответа. Я кивнула в

телефон.

Я сказала Дженни, что меня не будет оставшуюся часть дня, и что мы увидимся позже, уже

на мероприятии. Когда она начала протестовать, рассказывая, что они прекрасно справятся и без

меня, я оборвала ее, махнув рукой.

Дэвид ожидал меня внизу, расслабленно прислонившись к “Порше”. На нем были джинсы,

футболка и очки–авиаторы. За все время, что я его знала, никогда не видела его в подобной

повседневной одежде. То есть, если не считать спортивных брюк. Я оттолкнула заманчивые

воспоминания о его наряде с нашей “пижамной вечеринки”.

– Посмотрите–ка на нас, – сказал он, когда я подошла. – Мы похожи на парочку

школьников, прогуливающих в пятницу занятия в классе.

– Было бы неплохо, – ответила я, косясь на него снизу вверх. – Это очень весело звучит.

Когда он открыл для меня дверь, я скользнула в машину. Сиденье было низким, поэтому я

одернула юбку, грозившую задраться.

– Ты голодна? – спросил Дэвид, когда мы оказались на дороге.

– Нет, я хотела бы быстрее покончить с этим, – ответила я.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Твой голос звучит так, будто тебе совсем нехорошо. – Он бросился на меня хмурый взгляд.

– Ты принимала лекарства?

– О, нет, это другое. На самом деле не так уж и сильно болит, – ответила я. Действительно

все утро меня мучила головная боль, но она была меньшей из моих проблем.

– Что случилось?

– Ничего, – махнула я рукой.

– Расскажи мне, – подталкивал меня Дэвид, не обращая внимания на мой отказ. Такая

тактика проходила с Биллом, но не с ним.

Я еще никому не ничего не рассказывала. Вздохнув, я отвернулась к окну. Можно было бы

рассказать ему, что у меня случилось. Я могла поделиться с Дэвидом, зная, что он достаточно

сильный, чтобы взять на себя часть моей боли.

– Близкий друг семьи скончался вчера ночью. Я узнала сегодня утром.

– Мне очень жаль, – произнес он, не отрывая глаз от дороги.

– Это был рак, – добавила я, рассматривая в окне проносящийся мимо пейзаж.

– Вы были очень близки?

Я смотрела вперед, едва сдерживая слезы. Прошло так много времени с тех пор, как я

позволяла кому–то видеть мои слабости, даже Биллу. Временами он подстрекал меня, вынуждая

поплакать, потому что отсутствие у меня эмоций беспокоило его. Если бы я расплакалась перед

Дэвидом, это было бы несправедливо по отношению к моему мужу. Я ответила срывающимся

голосом:

– Да, она была со мной, когда матери не было рядом.

– Ты расстроена. Это нормально.

Я взглянула на него, чувствуя, что пощипывание в носу отступает.

– Конечно. Почему это не должно быть нормальным?

– Я имел ввиду, что это нормально, поплакать. Я никому не скажу.

– Просто потому, что я не плачу, не означает, что я не скорблю, – ответила я тихо.

– Я знаю, – сказал Дэвид. – Знаю, какая ты храбрая. Мне очень жаль, что в такой день мы

должны заниматься всем этим.

– Спасибо. – К моему удовольствию он слегка вздрогнул, когда я коснулась его руки. – Ты

тоже был очень храбрым.

Он непринужденно посмотрел на меня и выдал:

– Я не собираюсь плакать, если это то, чего ты ожидаешь.

Мне захотелось рассмеяться.

– Нет, конечно. Но дай знать, если это произойдет, ладно?

~

Купер встретил нас в приемной.

– Хорошая новость состоит в том, что Альварез номер два находится под стражей за

нарушение условий его условно–досрочного освобождения. Мало того, что с ним было оружие, но

также было изъято достаточное количество кокса. Тупица. Так как он уголовник, все стало еще