Опустошенный жених. Женская маскулинность. Аналитическая психология

Итак, согласно западным психологам-аналитикам, узкие рамки патриархальности лишают человека инициативы и творческой активности. Мы, жители России, вышедшие живыми из коммунистической душегубки (в прямом смысле этого слова), пока еще слабо осознаем, но уже хорошо чувствуем, что западный образ жизни несет для нашей истосковавшейся по воле душе другие серьезные ограничения. Прежде чем слепо копировать те или иные западные концепции (особенно в психологии), хорошо бы предварительно понять особенности нашей психики, в которую мы собираемся эти концепции встраивать. Дело даже не в том, приживется или не приживется эта «гуманистическая» или «негуманистическая» психология, а в том, что она имеет свои естественные западные корни. В Якутске тоже можно выращивать ананасы и наклеивать на них ярлык «якутский ананас», можно даже их экспортировать, но зачем?

Чтобы показать на каком-то примере, в чем состоит суть моего взгляда, я хочу вкратце рассмотреть (ни в коем случае не прибегая к тщательному анализу - не время и не место) фрагмент древнерусской повести XV века. Основной смысл этой работы заключается в том, чтобы донести до читателя очень конкретное понимание того, что, несмотря на общие мифы и архетипы, общие сказочные мотивы, одинаковые комплексы, наполнение архетипов и содержание комплексов оказывается разным. Российская психология имеет не меньше отличий от западной психологии, чем сходств с ней. И эти различия существуют не только в культуре, но и в структуре психики. Причем иногда они становятся кардинальными. Поэтому нам, уставшим от уникальности и загадочности своей русской души, имеет смысл вовремя опомниться и не спешить списывать уроки у своего «старшего западного брата», который изо всех сил старается сделать работу над ошибками. Причем он хочет сделать ее как следует, а потому не прочь потихоньку срисовать у «младшего брата» его детские каракули, в которых, как говорят психологи, можно найти то творческое зерно, которое благодаря стараниям патриархальных учителей с возрастом пропадает. Эти учителя, как пишет Мэрион Вудман, всегда знали, знают и будут знать, что правильно, а что нет.

Перед анализом конкретных ключевых эпизодов этой легенды мне представляется важным напомнить читателю о сути мифа о герое, поражающем дракона, а также о его символическом прочтении. Герой убивает змея, который является настоящим бедствием для жителей какого-то царства, города или селения. Возможно, после убийства дракона он освобождает плененную им девушку (или девушек). Сам герой либо становится правителем этого царства или города (например, женившись на освобожденной принцессе), либо, как Геракл после убийства Лернейской гидры, совершает новые подвиги, предначертанные ему судьбой (как стрелок у Высоцкого: «чуду-юду уложил и убег»). Возможны и другие, менее распространенные сюжетные линии. Ключевая интерпретация этого мифа такова: А у князя был родной брат по имени Петр… Услыхав от брата своего, что змей назвал того, от чьей руки ему надлежит умереть, Петр стал думать без колебаний и сомнений, как убить змея. Только одно смущало его - не ведал он ничего об Агриковом мече.

Было у Петра в обычае ходить в одиночестве по церквам. А за городом стояла в женском монастыре церковь Воздвижения честного и животворящего креста. Пришел в нее Петр помолиться. И вот явился к нему отрок, говоря: «Княже! Хочешь, я покажу тебе Агриков меч?» Он… ответил: «Да, увижу, где он!» Отрок… показал князю в алтарной стене меж: плитами щель, а в ней лежит меч… Петр взял тот меч, пошел к брату и рассказал ему обо всем. И с того дня стал искать подходящего случая, чтобы убить змея.

А дальше дается очень интересное описание поединка с драконом, которое я приведу полностью: