Опыт автобиографии

«Мистеру Алфреду Хармсуорту всего двадцать четыре года, — пишет Милн. — Он автор двух имевших успех книг: „Тысяча способов заработать себе на жизнь“, которая была продана в двадцати тысячах экземпляров, и „Все о наших железных дорогах“. Хармсуорт относит этот успех — к чему бы вы думали? — по большей части к тому, что не гнушался черной и самой кропотливой работы.

„Обычно я провожу за письменным столом по двенадцать часов в сутки“, — пишет он мне. Я попросил его сообщить некоторые факты, свидетельствующие о размахе его дела, — подробности о персонале, организации производства и так далее, — добавив что-нибудь и о себе, но он ответил: „Я очень не люблю биографий. Вы вправе считать, как я и сам говорю многим, что на мою карьеру оказало огромное влияние продуманное и основательное образование, которое я получил в Хенли-хаусе. Я никогда не был особенно усердным учеником, но все же за эти три года научился мыслить и приобрел широкий круг знаний, которые и сейчас мне помогают. А впрочем, как-то даже неловко обо всем этом говорить. Вы вправе передать кому угодно мое мнение о Хенли-хаусе и не бояться преувеличений. Искренне ваш Алфред Ч. Хармсуорт“.

Теперь, когда вы прочитали слова бывшего ученика старого Хенли-хауса, позвольте и мне вставить словечко. Пусть накрепко усвоят школьные лентяи, что усердная работа — это волшебная палочка успеха. Если кто-то из вас надеется, подобно мистеру Микоберу^{139}, что придет день и все само собой образуется, то хочу заметить, что „само собой“ образуется обычно лишь худшее — разочарования, провалы, бедность и поздние сожаления. „Пусть минует вас чаша сия“».

Дж.-В. Милн мог сколько угодно проповедовать теории, ставившие во главу угла конкуренцию и чистейший индивидуализм. Его душа и поступки были, к счастью, лучше его теорий.

За двадцать лет эти два юных негодяя (а если речь идет о социальной ответственности, то они и были негодяями), эти два выкормыша «Комических картинок» вознеслись к небесам — контролю над акциями «Таймс» и дворянским титулам; они сделались заметным двигателем нашей неразберихи и, следуя советам своей удивительной матери и под ее бдительным контролем, подняли остальных своих братьев^{140} к благосостоянию и возможности проводить в нашем хаосе свою линию. Мой друг Джеффри Хармсуорт, сын Лестера, брата Нортклифа, решил рассказать историю семейства, к которому принадлежит, озаглавив свое сочинение «Авантюра Хармсуортов». Эта авантюра до смешного напоминает наполеоновскую. Во время моего учительства в Хенли-хаусе из Хармсуортов первого разлива там оставался один Сент-Джон — малый крепкий, но уж никак не блестящий. Примерно за год до его смерти я встретил его в Каннах, сиятельного инвалида, владельца «Перье», богатого до неприличия, окруженного послушными слугами, няньками мужского пола, метрдотелями и прочее.