Опыт автобиографии

Должен признаться, что некоторое время я рассматривал навыки, которые, что ни день, приобретал в качестве экзаменатора, как своего рода забаву и только потом оценил их с более широкой точки зрения. Бриггс держал книжную лавку на Букселлерс-роу, где также продавались микроскопы, о которых шла речь, у него были репетиторский колледж на Ред-Лайон-сквер и небольшое общежитие в нескольких флигельках для репетиторов и студентов, а также почтовая контора в Кембридже. Потом как-то само собой получилось, что к этому прибавились типография в Фокстоне и коттеджи с садиками для рабочих. Мне нравилось, с каким неослабным жаром он расширял свое дело. Мой успех с приобретением диплома Колледжа наставников и получение наград за сдачу экзаменов на степень бакалавра сделали меня заметной фигурой среди репетиторов и пробудили у него ко мне симпатию и уважение. В конце 1891 года я совершил новый налет на Колледж наставников, получил высшую степень действительного члена и стипендию Дорека в двадцать фунтов.

Бриггс очень тепло отнесся к вести о моей женитьбе. Ему нравились ранние браки его репетиторов — они помогали им потом лучше сосредоточиться на работе. Не берусь поручиться, что именно благодаря ранним бракам вокруг него собиралось целое созвездие людей, получивших первые награды по разным специальностям, но, думаю, это тоже играло роль. Эти отличники и соискатели наград, взбиравшиеся по лестнице науки, добропорядочные и привыкшие соблюдать приличия мальчики оказались, подобно мне, жертвами тайной неконтролируемой страсти, толкнувшей их к раннему браку. Надеясь выбиться в результате засвидетельствованных на бумаге университетских успехов, хотя и не устроившиеся тотчас же на университетские должности и не видящие в перспективе другой работы, кроме как в школе, что было затруднено из-за их неспособности к борьбе, они решили, что Бриггс распахнул перед ними врата рая, где им будут платить верных триста-четыреста фунтов в год и где по ту сторону от входа их будет ждать Ева. Быстренько выбрав жену и обставив дом, они так и застревали в Университетском заочном колледже, и им уже было трудно сделать обычную университетскую карьеру. При этом не приходится отрицать, что Университетский заочный колледж и Колледж наставников имели репутацию чего-то пиратского, подозрительного и возбуждали немалую враждебность со стороны более почтенных учебных заведений. У меня же никогда не было ложного представления, будто мои занятия в заочных группах явятся для меня полноценной заменой дороги к настоящей науке, и я остро ощущал, что занимаюсь пиратством.

Многочисленные успехи наших выпускников на экзаменах в Лондонском университете, требованиям которого они вполне отвечали, притом что настоящего знания биологии они не обнаруживали, следовали один за другим. К нам набежала толпа студентов-медиков, которых плохо обучали биологии, к нам потянулись желавшие повысить свою квалификацию учителя, ведшие начальные научные курсы и стремившиеся добавить звание бакалавра наук к своему званию бакалавра искусств и подготовиться к тому, чтобы возглавить школу, инженеры и техники, желавшие получить степень бакалавра наук, и во время каникул наша длинная комната с черными досками заполнялась до отказа всем самым лучшим, что могла дать провинция. Мы готовили их хорошо и надежно. В один учебный год весь список практикантов первого класса составился целиком из моих учеников, мы так высоко подняли уровень подготовки к экзаменам, что все рефераты, полученные от конкурирующих организаций, прошли только по второй категории. Харли-стрит^{144} до сих пор пестрит именами тех, кому мы помогли преодолеть неразумные препятствия, стоявшие у них на пути, и я раз от разу получаю все новые доказательства исключительной полезности моих замаранных кляксами исправлений и нелицеприятных замечаний, а также моего мастерства демонстратора лабораторных опытов. Одним из писавших мне был лорд Хордер, другим — покойный преподобный Э.-С. Монтегю^{145}, государственный секретарь по делам Индии (1917–1922 гг.). Мы вытеснили все остальные организации репетиторов. Среди тех, кому мы затруднили жизнь, был доктор Эвелинг^{146}, живший в Хайгете, зять старины Карла Маркса, и я подозреваю, что, ведать о том не ведая, я немало добавил к трудностям, которые встретил мой давнишний друг А.-В. Дженнингс, когда попытался основать собственную частную лабораторию.