Опыт борьбы с удушьем

3

Сева долго боялся возвращаться в Ташкент. Потом прислушался к себе и понял, что уже можно, ему не страшно. Поселиться решил на всякий случай в другой гостинице. Помог опять же Юра Смирнов.

– Поживешь пока на даче ЦК Узбекистана. Из гостиницы все равно надо было уехать – не тот уровень для министров.

Дача ЦК Узбекистана оказалась типовым двухэтажным гостиничным зданием. Сева посчитал, что на каждом этаже было двадцать номеров, но кроме него в гостинице жили всего три человека. Все остальные номера стояли пустыми. Даже на завтрак столы ломились, включая икру черную и красную. Все это стоило копеек шестьдесят. Сева платил рубль и получал сдачу копейка в копейку. Юра заранее его предупредил, чтобы он не вздумал оставлять чаевые, в подобных местах это было не принято.

Заказывать можно было все, что только получится придумать, – любое блюдо любой кухни мира. Хочешь французские деликатесы – пожалуйста, хочешь кулебяку и запеченного голубя – на здоровье. Но Сева предпочитал узбекскую кухню.

Обед стоил дороже – девяносто пять копеек, и за обедом можно было выпивать. Выпивать можно было и за завтраком, но как-то считалось не принято. Выпивка стоила четвертую часть от магазинной цены.

– Объясни мне, что за цены? Или уж пусть будет вообще все бесплатно, типа коммунизм. А если деньги все-таки берут, так цены должны быть хоть сколько-то адекватны, – сказал Сева Юре.

– А здесь цены, как и во всех партийных заведениях, – 1927 года. С тех пор и не менялись. Никакие девальвации на них не влияют, – объяснил Юра. – Поэтому рубль – это так много, что проесть его нельзя в партийном ресторане. Но на определенном уровне. Чем ниже уровень, тем выше цена. На самом высоком уровне все практически бесплатно.

Юра выделил Севе личную «Волгу» с номерами Совмина.

– Это чтобы встречи с министрами правильно начинались. И живешь ты не в гостинице, живешь на шоссе Луначарского, на даче ЦК – все всё знают и сразу правильно понимают, – сказал он Севе.

Да, дружба с Юрой Смирновым, первым заместителем председателя Госплана Узбекистана, обеспечивала огромное количество знакомств и связей.

С Юриной помощью Сева вышел на совершенно другой уровень. Дела шли просто сказочно. Сева потом не мог вспомнить точно, кто познакомил его с Нурали Абулатиповым. В подчинении Абулатипова, начальника Бухарского областного колхозно-совхозного строительства, находились бесчисленные хлопкозаготовительные хозяйства. Это было золотое дно. Абдулатипову сразу понравился ответственный товарищ из Москвы, с которым он познакомился в кабинете руководителя республиканского уровня. Чтобы усилить приятное впечатление, Сева сразу же вручил ему золотые часы для жены. Зная восточную специфику, Сева никогда не приезжал в Ташкент без подарков, он всегда готовился к встрече. Пока тот с удовольствием разглядывал часы, Сева достал из портфеля «Полароид», направил его на Абулатипова и сделал снимок. Из щели тут же выпала карточка, Сева помахал ею в воздухе и показал снимок ошарашенному начальнику. Фотоаппаратов с моментальной печатью снимков в Узбекистане никто не видел, они и в Москве были в диковинку. На Абулатипова, как и на всех узбеков до него, «Поляроид» произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Не было случая, чтобы после вручения «Поляроида» Сева ушел без договора.

После этого они с Палкером приступили к художественному оформлению хлопкозаготовительных колхозов и совхозов Бухарской области. Колхозы-миллионщики, ударники производства, денег на поднятие культуры не жалели. Детские сады, школы, санатории, дома отдыха, клубы, зоны отдыха, спортивные площадки и даже один настоящий театр – Сева старался охватить все. Абулатипов свято верил, что они выполняли дело государственной важности. Поэтому Сева вовсю изображал горение на работе и серьезное отношение. Он был готов потерять целый день, два дня, неделю, но все осмотреть собственными глазами, сделать замеры, начертить план. С утра он садился в машину с очередным председателем треста и ехал вместе с ним на объект. Палкер в другой машине отправлялся осматривать свои колхозы. Леня Палкер, отъевшийся и приодевшийся, давно уволился из своего научного института и подвизался теперь в Худфонде, куда его пристроил Сева. В последнее время он стал надувать щеки и претендовать на равную долю. Делиться с ним пятьдесят на пятьдесят Севу категорически не устраивало – ведь абсолютно все он сделал сам. Он попробовал торговаться, но Палкер отказался. В одиночку справиться с таким объемом работы Сева не мог, так что вынужден был согласиться.

Назавтра была назначена поездка в далекое хозяйство в районе Ферганской долины. Добираться туда надо было несколько часов, да потом еще мотаться по области, объезжать все колхозы. Они решили, что на этот раз поедут вместе, чтобы было не так скучно. В одном из крупных хозяйств начальник, подписавший с Севой заказов на миллион рублей, повез их с Палкером осматривать один из своих ведущих колхозов.