Опыт доктора Окса : романы, повести и рассказы

Оттепель должна была наступить только в мае, и до этого времени бриг не мог выйти из бухты, где он зимовал. Таким образом предстояло провести среди льдов пять долгих месяцев, в течение которых экипажу, состоявшему теперь из четырнадцати человек, необходимо было чем-то питаться. Произведя подсчет припасов, Жан Корнбют увидел, что, даже если они перейдут на половинный паек, им не хватит продуктов до весны. Все надежды возлагались на охоту.

Из опасения, как бы беда не повторилась, решили больше не складывать продукты на берегу, а оставить их в трюме. Постели для вновь прибывших устроили в кубрике. Во время отсутствия товарищей Тюркьет, Жервик и Градлен вырубили во льду ступени, по которым без труда можно было взбираться на палубу корабля.

ГЛАВА 13 СОПЕРНИКИ

Андрэ Васлинг быстро сдружился с норвежскими матросами. Вскоре к ним присоединился и Опик. Они держались обособленно и открыто выражали неудовольствие новыми порядками. Но Луи Корнбют, которому отец передал командование бригом, и не думал мириться с таким положением вещей. Несмотря на совет Мари действовать как можно осторожнее, он заявил, что требует беспрекословного повиновения. Однако дня через два норвежцы захватили ящик с солониной. Луи Корнбют приказал возвратить ящик, но Опик выступил в защиту норвежцев, а Андрэ Васлинг заявил, что они больше не намерены голодать.

Невозможно было им доказать, что капитан действует в общих интересах. Впрочем, они это прекрасно понимали и искали только предлога для мятежа. Пенеллан направился было к норвежцам, но те выхватили ножи; только с помощью Мизона и Тюркьета Пенеллану удалось их обезоружить и отобрать у них ящик с солониной. Андрэ Васлинг и Опик сделали вид, что они тут ни при чем. Но все же Луи Корнбют отозвал помощника в сторону и сказал:

— Андрэ Васлинг, вы негодяй. Мне известно ваше поведение, и я знаю, чего вы добиваетесь. Но я отвечаю за жизнь всего экипажа и собственной рукой убью всякого, кто будет нам вредить.

— Луи Корнбют, — ответил помощник капитана. — Вы можете сколько угодно разыгрывать хозяина, — но знайте, что ни начальников, ни подчиненных здесь больше нет. Здесь распоряжается тот, кто сильнее.

Молодая девушка до сих пор не падала духом перед лицом опасностей, но эта ненависть, причиной которой была она сама, привела ее в ужас. Даже мужество Луи Корнбюта не могло ее успокоить. Несмотря на открытую вражду, все обедали и ужинали в определенные часы и по-прежнему вместе. Пока еще удавалось иногда подстрелить снежного тетерева или полярного зайца, но с наступлением сильных холодов они должны были исчезнуть.

Двадцать второго декабря, в день зимнего солнцестояния, начались морозы. В этот день ртуть в термометре упала до -35ºC. Зимовщики начали испытывать сильную боль в ушах, в носу, в голове, ныли конечности. Все погрузились в какое-то оцепенение. Дышать становилось все труднее. В таком состоянии нечего было и думать об охоте или хотя бы о прогулке. Зимовщики неподвижно сидели вокруг чуть теплой печки; стоило от нее отойти, как человек начинал мерзнуть.

Здоровье Жана Корнбюта окончательно расстроилось, и он уже не выходил из своей каюты. Вскоре у него появились все признаки цинги, ноги его покрылись беловатыми пятнами. Молодая девушка была здорова и самоотверженно ухаживала за больными, как сестра милосердия. Добрые моряки благословляли ее.

Первое января было для зимовщиков одним из самых тяжелых дней. Ветер дул с невероятной силой, стоял лютый мороз. Невозможно было выглянуть наружу. Даже самые храбрые и сильные вынуждены были отказаться от сколько-нибудь продолжительных прогулок на палубе, хотя она и была защищена тентом. Жан Корнбют, Жервик и Градлен не поднимались с коек, Опик, Андрэ Васлинг и его сообщники чувствовали себя значительно лучше остальных и бросали свирепые взгляды на слабеющих товарищей. Однажды Луи Корнбют вызвал Пенеллана на палубу и попросил показать ему запасы топлива.

— Уголь мы сожгли давным-давно, — ответил Пенеллан, — а дрова кончаются на днях.

— Если мы не раздобудем топлива, — сказал Луи Корнбют, — мы погибли.

— Единственное, что нам остается, — ответил Пенеллан, — это пустить на топливо все деревянные части корабля, от фальшбортов до самой ватерлинии. В крайнем случае придется разобрать даже весь корпус корабля, а позже построить новый бриг, поменьше.

— Это крайняя мера, — ответил Луи Корнбют. — Мы всегда успеем это сделать, когда наши люди немного поправятся. Но вот что меня удивляет, — добавил он шепотом, — мы быстро теряем силы, а у наших врагов сила с каждым днем все прибавляется.

— Это верно, — согласился Пенеллан. — И если мы не будем следить за ними день и ночь, то дело может кончиться плохо.

— А теперь, — сказал Луи Корнбют, — возьмем топоры и попробуем раздобыть дров.

Несмотря на трескучий мороз, моряки взобрались на носовой фальшборт и срубили все деревянные части, без которых корабль мог обойтись. Вернувшись с новым запасом дров, они растопили печь, и один из зимовщиков остался следить за огнем.