Опыт на продажу

– Не столько сложно, сколько дорого. Вступительный взнос для соискателя составляет сто пятьдесят тысяч кредов за первый год. За этот год требуется выучить все необходимые базы знаний в минимальной комплектации и получить сертификат соискателя нулевой категории. Сам сертификат денег не стоит, а вот привлечение сертификационной комиссии стоит двадцать восемь тысяч. И, кстати, соискатель должен пройти практику полевую. А это тоже не дешёвое удовольствие. Её необходимо проходить под руководством искателя не ниже четвёртой категории. С этой категории члены гильдии могут возглавлять экспедиции. Нулевиков просто так не берут. За место принято платить порядка десяти тысяч. Такая ситуация сложилась несколько сотен лет назад и большинство нынешних искателей – потомственные.

– А вы?

– Я – редкое исключение. Я стал заниматься исследованием прежних цивилизаций вначале по архивным документам и не сразу пришёл к изучению артефактов. А когда начал и ими заниматься, у меня уже было широко известное в узких кругах имя кабинетного исследователя. И гильдия пошла мне во многом на встречу.

– Если не секрет, какая у вас категория?

– Как раз четвёртая. Дальше я решил не расти, смысла небыло. Я, больше кабинетный учёный. Но, надеюсь, вот теперь и как полевой прославлюсь.

– Значит, учёные, такие как вы, предпочитают сами не рисковать и пользоваться услугами искателей. Нанимать из или выкупать то, что они продают. Так?

– Ну, это скорее исключение. Основные клиенты искателей – это корпорации старших рас. А в некоторых случаях, государства содержат своих искателей. Лет пятьсот назад они столкнулись с ситуацией, когда закон о поиске сыграл против них. Гильдия заявила в арбитраже Содружества протест самостоятельным государственным поискам. Был невероятный скандал, но гильдию давили страшно, грозились закрыть, но в итоге арбитраж они выиграли и теперь государства, если хотят проводить поиск артефактов, должны использовать только членов гильдии. Так что служащие тоже вступают в гильдию, но заключают контракт с государственными образованиями. А гильдия имеет свои взносы и теперь это мощный инструмент влияния.

– Интересные дела творятся. А вот любопытно, у меня получится стать искателем?

– Попробуйте. При наличии средств, вступительный взнос не проблема. С практикой я легко помогу. Меня давно зовут консультантом в пару регулярно действующих экспедиций, и я могу брать с собой учеников. Ну а о взаимном сотрудничестве, я думаю, мы договоримся. У вас есть большой потенциал. Вы владеете навыками пилотирования. Крепкий и здоровый, с навыками выживания во-Фронтире.

– Я подумаю. Честно, хорошо подумаю.

Позже, меня в уголке зажал Макир и начал убеждать подумать более продуктивно. Он высказал мысль, что если я займусь этой работой, то у него найдётся и информация и даже покупатели на добычу, если она будет. И даже некоторую помощь он может оказать, у него есть контакты в одном исследовательском институте на базе «Кристалл». А глазёнки то горели. На мой вопрос, почему сам не займётся получил короткий ответ: «Не мой профиль». Ох, темнила.

Декада, хотел сказать в пути, но это не путь был, а больше похоже на лёжку в сторону финиша. Мы плелись, обползая все потенциальные угрозы. Шарахались от своей тени и замирали, как только сканнеры выдавали хоть какую – то сигнатуру корабельного двигателя. В вот на базе «Кристалл» Макир развил прям таки огромную деятельность. Парня там полгода не видели и даже успели слегка подзабыть, а тут всё вскипело от его деятельности. Он носился по станции, здоровался и обнимался, смеялся громким смешным смехом, наливал и угощал, при этом сам не забывал угощаться. Я только на третий день понял, что он так завесу поднимал информационную. Да и то понял по тому, что груз из трюма исчез. Замечу, исчез без ведома капитана, о чём я узнал только по довольному виду Барабакаса, который теперь жил в пустом однокомнатном трюме почти один. Почти, потому что сестры переехали к нему. И Нервен тоже. Такая вот семейка образовалась.