Опыт науки изящного

§ 175. Очевидно, что поэзия тем более отдаляется от эпической, а) чем более предается определенному какому-либо, то есть одностороннему характеру, а именно: или набожному, с господствующим интересом мрачно-высокого, или рыцарскому, с господствующим интересом доблестного, или любовному, с господствующим интересом чувственно-усладительного, особенно б) тогда, когда набожный и влюбленный герой, соумышленник чувствительного и благонамеренного поэта, подвизается более в деле произвольного избрания и личных выгод, нежели в деле божьем, и притом, в) движась и действуя не в кругу общих и для всего человечества ясных видений, а на границе существенного, в царстве таинственных предчувствий, гаданий, привидений. Таковы поэмы романтические, коих и обыкновенное стихосложение – стансы – на разнообразном и странном сочетании рифм являют символ волшебного сцепления вещей и происшествий.

§ 176. Далее очевидно, что произведение эпической музы может существовать только однажды, а именно у такого народа, который по своему званию и назначению в истории человечества есть пластик. Сей народ – греки; их национальная эпопея – Гомер; посему Гомер – единственный поэт эпический.

§ 177. Живая видимость, беспристрастие или самоотвержение и всеобъемлемость суть существенные, умозрительные, нравственные чувственные совершенства эпопеи, тихой и величественной в своем течении, чудесной по своему содержанию. Само собою разумеется, что пружины сего чудесного употребляет она только там, а) где они правдоподобны и поддерживаются народным поверьем; б) где они благородны и соответствуют важности предмета и в) где без них развязка невозможна.

§ 178. Но сколько эпопея величественна и чудесна по своему духу, столько же проста и общевразумительна по языку, который, однако, не только предполагается способным к принятию всевозможных форм и оборотов, но и как язык поэзии, в (которой все члены, ближайшие и отдаленнейшие, проникнуты одним началом жизни, должен в самом способе стихосложения равномерным тактом, неистощимым разнообразием стоп и легкими переходами соответствовать спокойному и гармоническому размеру, равно как неопределенному объему и продолжительности эпопеи. Таков гекзаметр.

§ 179. Превращенная эпопея, которая сосредоточивает интерес в лице одного героя, и притом увлекающегося собственными своими причудами, тогда как он думает повиноваться горним силам, и потому служащего для них вечным посмешищем, называется комическою, чей характер и состоит в осмеянии и пародии.

§ 180. Сей род стихотворения а) может отличаться не чувственно совершенными и строго пластическими картинами, а только остроумными характерами; б) особенное свойство и расположение поэта оказывается здесь в совершенном произволе мыслей, который одевает предмет в несовместную с ним форму; в) употребляя с успехом и многие такие вещи, которые каждую эпопею совершенно подрывают, каков, например, весь снаряд аллегорических машин.

§ 181. Если в эпопее (древней, Гомеровой, пластической) превозмогают общие созерцания божественных вещей в ходе великих происшествий над частными или отдельными чувствованиями созерцающего, то и внутренние движения последнего могут брать верх над первыми. Это бывает в лирике, которая посему состоит в необходимом противоположении с эпопеей, содержась к ней, как внутреннее ко внешнему, как музыка к пластике, как особенное к общему.

§ 182. Имея дело не с многосложными предметами в том их виде, в каком они являются сами по себе, а только с простыми впечатлениями или настоящими состояниями, в которые приводится ими душа, лирика а) ограничивает себя, подобно музыке, ясным выражением чувствований и страстей поэта, но не всяких, а только б) чистых, занимательных и достойных человека, особенно же в) выражением чувствований души, возбужденной божественными идеями, при помощи коих она или с прискорбием сознает свое отпадение от бога и потерю родственных связей с небожителями (о которых живо еще воспоминает эпопея), или из сего состояния устремляется к желанному воссоединению, или, наконец, блаженство воссоединения действительно вкушает.

§ 183. Таким образом, лирика по своей природе уже наклоняется к мечтательному, и то, что она теряет со стороны видимости, беспристрастия и объема, выигрывает со стороны силы, несметных отношений и прелести для сердца, из которого непосредственно изливается и в которое прямо досягает, так что если поэзия эпическая есть всеозаряющий, ничем не возмущаемый, однообразный свет, то лирические стихотворения – цветы радужные, увеселяющие многоразличною игрою оттенков, то есть ограничений, получаемых чистою идеей от примеси к ней чего-то земного.